Карнивора (СИ)

— Мы закончили, — отозвалась Марика, склоняясь над больным — еще раз проверила пульс и дыхание. Но и то и другое были в норме. — Пару дней на ногу лучше не опираться, и потом еще неделю на всякий случай поберечь, — она повернулась к матери. Та застыла на пороге с котелком в руке.

— Как это… закончили? — переспросила хозяйка. А потом просияла: — А я говорила Ангжу, ничего он не сломал себе, а он…

— Нет, у него был перелом, — спокойно возразила Марика, но невольно глянула на Дору, которая стояла в тени у двери. Хозяйка тоже обернулась к ней, и ведьма медленно кивнула.

— Да как же это… — пролепетала мать, подойдя поближе к сыну и изумленно осматривая совершенно здоровую на вид ногу. — Он же…

Она махнула руками, позабыв, что в одной из них все еще держит котелок, и кипяток выплеснулся прямо на Марику. Она махнула рукой — на балахон упали брызги еле теплой воды.

— Ох! — воскликнула хозяйка — но, прежде, чем всплеснуть руками снова, она все-таки поставила котелок на пол. — Как же я вас-то, госпожа!..

— Все в порядке, — быстро сказала Марика, пошевелив кистью — от котелка тут же перестал идти пар. — Вода уже успела остыть.

Она отступила на несколько шагов — в тень, к Доре, которая молча наблюдала за происходящим со слабой усмешкой на губах.

— Кормите его хорошо, — велела Марика, продолжая удаляться. — Побольше молока, мяса.

— Конечно, госпожа!.. Спаси вас Королева, госпожа!.. Храни вас Лес!..

— Ну что ж, — сказала Дора, когда они вышли из деревни. — Завтра жди благодарностей. И славы.

* * *

Люди приходили издалека. Проделывали долгий путь, приносили с собой больных — целыми днями они шли с носилками по горным дорогам, только чтобы она прикоснулась к ним. Ее руки считали чудотворными. Говорили, что одного ее движения достаточно, чтобы излечиться.

Конечно, это было не так. Хуже всего Марика чувствовала себя, когда ей удавалось снять симптомы, унять воспаление, кровотечение, боль — но она знала, что их причина никуда не делась. Марика повторяла раз за разом — это временно, магия не будет действовать долго. Давала амулеты, говорила — это от боли. Они не вылечат. Это только от боли. Ее благодарили со слезами на глазах, пытались целовать руки, которые она в ужасе отдергивала.

Тур Кийри освободил для больных свой дом, самый большой в Оре, переехав к сыну с невесткой. И каждый день Марика приходила туда и лечила, лечила, лечила… Ее заваливали «дарами» — едой, шкурами, полезными травами. Иногда ей едва хватало сил, чтобы дотащить все это до дома.

— Может, я останусь сегодня в Оре, — сказала она как-то за завтраком, с тоской глядя в маленький квадрат окошка.

— Переночуешь в деревне? — Лагит поставила на стол горшок с кашей.

— М-хм, — кивнула Марика, снимая ложкой запекшуюся корочку.

— Нет. — Дора вдруг ударила кулаком по столу так, что горшок подпрыгнул. Марика выронила ложку, и та со стуком упала на пол. — Ты будешь ночевать дома.

Марика подняла ложку и пристально посмотрела на мать.

— Я сделаю так, как посчитаю нужным, — сухо заявила она.

— Ты живешь в этом доме. Значит, будешь делать так, как сочту нужным я.

Марика вскочила на ноги и бросила ложку на стол. Та отскочила и снова упала на пол.

— Я решаю сама! — прошипела Марика. — Я была личным врачом короля, слышишь?! Личным врачом! Ты понимаешь, кто я теперь?! И, в конце концов, это ты меня втянула в это! Я вообще не собиралась этим заниматься!

— А чем ты собиралась здесь заниматься? — холодно спросила Дора.

Марика шумно вздохнула — и выбежала из дома.

Лагит нагнулась и подняла ложку.

— Не переборщила? — спокойно спросила Дору — та медленно снимала корочку с каши в горшке.

— Вечером узнаем.

* * *

Она стояла у самой границы. Амулет на шее едва заметно дрожал, и Марика крепко зажала его в кулаке, будто надеясь, что это заставит успокоиться древнюю Силу, которая двигала им.

Круг был точно таким же, как тогда, в первый и единственный раз, что она была тут — хотя ей и казалось, что с тех пор прошла целая жизнь. Пожелтевшие, будто обгоревшие ветви елей плавно покачивались на ветру, закручивающем пожелтевшую траву по спирали. Марика протянула руку вперед и почувствовала границу, отделявшую ее от того места, где магия не пряталась в закоулках мыслей, в складках мироздания, в несказанных словах, а разливалась в воздухе, свободно и неостановимо. Где магия была воздухом.

Марика глубоко вздохнула, сняла с шеи пьентаж и повесила его на обломанную ветку ближайшей ели. Закатала рукава своего нового балахона, шагнула вперед и опустилась на одно колено у самого края Круга, там, где резко кончался талый ноздреватый снег и начиналась высокая жесткая трава. Снова протянула вперед руку — но на этот раз в ее движении не было неуверенности.

— Ну что, — пробормотала Марика, пристально глядя в центр Круга. — Посмотрим, что ты на самом деле такое.

И с этими словами она опустила ладонь на желтые стебли.