Карп, который мечтал стать драконом

Аякаси прижималась к ней, цепляясь ручками за растрепавшиеся волосы. Даже несмотря на бешеный стук сердца, звучавший в ушах девушки, она слышала, как малышка жалобно поскуливала. Юкия только сильнее прижимала её к себе и продолжала бежать.

В конце концов она запнулась, но Катаси не дал ей упасть.

Вдруг она почувствовала холод и нечто совершенно ужасное. Она не могла бы подобрать сравнение, подходящее и понятное всем. Это походило на гул приближающейся грозы; на предчувствие зарождающейся в теле лихорадки; на ощущение грязи на немытом теле.

– Боги, скорее! – воскликнул Катаси.

Он, похоже, тоже что-то почувствовал.

Юкия поняла, что Сойку здесь, за мгновение до того, как увидела её. Огромное паучье тело, ещё более безобразное, чем прежде, вылетело откуда-то сбоку и врезалось в них.

Паучиха, казалось, обезумела, потому она только откинула беглецов своим весом в сторону. Юкия упала на землю и больно ударилась обо что-то затылком. С её левой ноги слетела обувь, в ушах звенело. Воздух наполнился удушающим смрадом: гниль, за которой едва были различимы нотки пионов и багульника.

Сойку заревела. Голос её не был человеческим, и, если уж честно, он был даже страшнее того, что Юкия слышала от её сестёр в часы охоты. Казалось, госпожа потеряла остатки сходства с человеком, окончательно превратившись в демона.

Юкия увидела, что паучиха направляется к ней. Четыре пары глаз безостановочно вращались в глазницах, а с ощеренной пасти, теперь отчего-то безгубой, капала пена.

«Бежать, скорее», – пронеслась в голове отчаянная мысль, но девушка не могла пошевелиться.

Катаси возник будто бы из ниоткуда. Она увидела только его спину вместо морды чудовища, а мигом позже Сойку взвыла от боли и отшатнулась.

Он схватил её за руку, заставляя подняться, болезненным рывком. Чашечка, продолжавшая цепляться за её волосы, заплакала и вцепилась в них ещё сильнее.

Они побежали, пока чудище, обезумевшее от голода, боли и злобы, металось между стволами деревьев.

Грохот реки впереди становился всё отчётливее. Юкия не поняла, что делает Катаси, пока он не закричал:

– Прыгаем!

Они полетели над крутым берегом реки. Юкия не могла назвать это стремительное движение в воздухе падением. Внизу шумела вода, её брызги врезались в лицо. Она поняла, что упала в воду, уже после того, как та сомкнулась над её головой и зашумела в ушах. Течение несло их и затягивало в глубину. Девушка отчаянно цеплялась за Катаси, понимая: его сумки и одежда утянут его вниз быстрее, чем её саму. Эта мысль напугала её даже больше, чем понимание того, что Сойку всё ещё жива.

В глазах темнело. Вода несла их вниз.

Юкия очнулась позже. Она не помнила, как потеряла сознание, однако с удивлением обнаружила, что всё ещё жива. Виной тому была боль, настигшая её в час крысы, несмотря ни на что, и пробудившая от забытья.

Эта ночь была воистину ужасна. Она не просто мучилась от лихорадки и болезненных спазмов во всём теле, но и задавалась страшными и неумолимыми вопросами: где она, жив ли Катаси, уцелела ли цукумогами? Правда ли Сойку была в том лесу или ей это привиделось?

Девушка закусила рукав и старалась не кричать. Она боялась теперь, что Сойку где-то рядом и крики выдадут её, подвергнув опасности и обитателей дома, где она находится, и её саму. В голове пронёсся голос духа ласточки, который предупреждал их держаться подальше от поселений людей. Те могли принять проклятие девушки за заразную болезнь или, ещё хуже, за скверну, которую послали ей боги в наказание. Что бы случилось тогда – сказать трудно. Да только едва ли можно было найти на свете существо опаснее и отчаяннее, чем напуганный человек.

Когда час крысы минул, Юкия провалилась в забытье. Она не была уверена, заснула ли или потеряла сознание. Силы покинули её, и сон тяжёлой лавиной накрыл девушку, утягивая в свою глубину.

В следующий раз она очнулась намного позже. В комнате было светло, но где находился источник этого света, правда, было неясно: окон здесь не оказалось.

Девушка осторожно села на постели, чувствуя, как сердце её забилось совсем отчаянно, а в глазах потемнело. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы справиться с подступившей дурнотой. Она осмотрелась. В общем-то это было обычное жилище, не считая того, что едва заметная дымка покрывала пол. Девушка протянула руку к ней. Она походила на белёсый туман и ощущалась странно: будто это был влажный лесной воздух.

Мышцы девушки ныли, но на удивление чувствовала она себя намного лучше, чем вчера.