Карповая Диета

Возле черного железного забора стоял парень в джинсах. Он засунул руки в карманы джинсов, немного наклонился вперед и пялился на худенькую иномарку, что неуклюже заехала на бордюр и, по-видимому, не могла спуститься назад.

– Эй, мужик, толкни-ка меня.

Мужчина уже было заспешил прошмыгнуть мимо него, или спрятаться за забором в стороне, но его надежды были разбиты, потому что парень в это время бодрым шагом двигался в его сторону.

– Ты мне? Нет, слышишь, такое не надо со мной. Знаю я эти ваш разводы. Я в тюрьму не вернусь…

– Да выдохни ты уже. Машина встала, можешь подтолкнуть, а то мне спешить надо.

Он, и правда, выдохнул. Глянул на паренька в джинсах. Совсем молодой еще, наверное, даже двадцати лет нет, а уже на машине ездит. В джинсах, футболке. Хотя сейчас все так одеваются, но кому, какое дело.

– А, вот оно что. Ну ладно давай. Лезь в кабину, на газ жми, когда скажу.

Мужик поставил бутылку на бордюрину, застегнул куртку и дал знак парнишке, что готов толкать. Ведро оказалась не из легких. Он навалился всем телом на багажник, вены на лбу вспыхнули, а кровь в жилах потекла под стремительным напором от неожиданной, давно позабытой физической работы.

Автомобиль завелся и чудом поехал. Почему чудом? Вы просто не видели того разбитого корыта с колесиками и того слюнявого умника в джинсах. Ничего за спиной, ничего в голове, зато машинка. Можно девок катать.

– Даже спасибо не сказал, балбес, – мужчина отряхнулся и продолжил недовольно ворчать, – Ну, одним хорошим делом больше, теперь и помирать не стыдно.

За заржавевшей стеной вдаль уводила витая дорога, разлегшись грунтовым змеем на зеленеющей сопке, она гнулась, петляла и мучила случайных путников, но все же верно и беспрекословно вела к одинокому маяку. Бомж дополз до железных ворот, и принялся размачивать морской водой раны, полученные в последней стычке. По правде говоря, белеющий маяк не был так одинок, как могло показаться на первый взгляд. Чуть ниже от него находился крошечный барак смотрителя и её дочки. Раз в неделю, или, может быть чуть реже, к ним наведывался и тот самый мужчина. Он редко приходил с пустыми руками и, как правило, что-то всегда приносил с собой. Как правило, водку.

Он шел вверх по дороге, судорожно кашлял и после каждого вздоха трясся, как веснушчатый парень на первом свидании с военкоматом. Впереди сквозь туман проглядывалась поросшая кустами сопка.  Он услышал тихий стон. За поворотом что-то издавало пронзительные и очень противные звуки. Он ускорился. Прямо у основания очередной изумрудной возвышенности валялось дерево, а под ним маленькая девчушка с черными, измазанными в грязи и крови волосами. К тому времени, как он смог разглядеть ее в нависшей над бухтой завесе, девочка уже не могла осознано произносить целые слова и даже скомканное «Помогите» из ее уст звучало, как случайный набор звуков.

«Наверное это все тот клоун на машине… То-то он так быстро свалил» – мелькнуло в его голове словно гром. К слову о громе, который к тому времени уже совсем утих и скрылся незнакомцем так же неожиданно, как и появился. Гроза закончилась. Небо застилала пелена.

Руки мужчины дрожали и были слишком слабы, чтобы поднять тяжеленный ствол, что придавил девочку. Лучшее, что он мог сделать – позвонить в скорую и полицию. Тогда они приедут минут через 15, помогут девочке, оттащат здоровое бревно и… А это ему надо? Приедут машины с мигалками, выползут оттуда поглотители налогов и станут задавать вопросы: «Что произошло? Как фамилия? Кто девочка?» Нужны ли ему проблемы и какие-то подозрения? Кстати, кого это так угораздило? Он внимательно приглянулся к застывшему у земли телу и опознал в ней дочку смотрительницы маяка.

«А я как раз к ней шел. Вот так удача, пусть сама с этим всем разбирается». Мужчина уже собрался бежать вверх к маяку, но болезнь снова дала о себе знать. Он остановился на месте, как вкопанный, и судорожно кашлял, кашлял, кашлял. Так продолжалось около минуты.

Наконец, он собрал не успевшие разбежаться силы в  один ели сжавшийся кулачек и устремился вверх по дороге, ни на секунду не выпуская заветную бутылку из рук. Деревья сменялись точно такими же деревьями, мелькая кадрами из старой позеленевшей кинопленки. Он дошел до деревянных ворот перед домом, к которому спешил, открыл наспех их плечом и протиснулся дальше, ускоряя шаг всё стремительнее и стремительнее.

Посреди огорода был разведен костер, рядом с которым сидела женщина средних лет в заляпанной футболке. Она сидела на опертом о камни бревне, с одной стороны от которого полыхал незначительный костерок, а с другой стояла стеклянная тара, представленная разными видами опустошенных бутылок.

– У тебя там дочку придавило, иди и разбирайся.

– Чего? Какую дочку? Ты чего мелишь, старый?

– Твою дочку, пьянь.

– Нету у меня дочки, Шурик, скотина, всё отнял. Чтоб его черти в аду грызли, и пятки прожигали. Чтоб ему пусто было, уроду…

– Там твоя дочь валяется под камнями, дура. Совсем спилась уже.

– А?

Мужчина поставил бутылку водки к перекошенным женским ногам. Видно было, что она вообще мало что соображает.