Карта для путешественника (СИ)

И так же понятно было – делиться тем, ради чего Гарри нырнул в «гавайские» сны, не стоит. Он примерно представлял, что услышит. Так что, когда Билл закончил лекцию, Гарри пообещал, что вел себя, как последний говнюк, в последний раз, и пошел к себе в комнату, спешно наколдовывая по дороге тазик, так как его снова стало тошнить.

Однако после того, как в желудке уже ничего не осталось и обеспокоенный Билл успел сбегать к какой-то старой ведьме и принести от нее мутное, желтое, с островками серо-зеленой плесени зелье, с запахом прогоркшей мочи и такого же отвратительного вкуса, и после того, как Билл, несмотря на все протесты, затолкал это зелье в Гарри и Гарри рвало им еще полчаса, - после всего этого Гарри, трезвый, пришедший в себя, еще несколько часов лежал на постели с открытыми глазами, слушая храп Билла и вспоминая разговор со Снейпом. Он вновь и вновь перебирал по крупицам скупой диалог и каждый раз чувствовал безнадежность – от понимания, что упускает нечто важное.

Наконец, уже под утро, его внимание окончательно застряло на фразе: «Подумайте, сколько жизней спасет то, что эта девушка умрет». Снейп, конечно, тот еще ублюдок, но не мог же он действительно иметь в виду зелье, для которого понадобилось сердце?! Или мог? Насколько Гарри знал, сердце и другие ингредиенты использовались также в лекарствах от смертельных болезней и в зельях, продлевающих молодость. Но это ведь как то, что Волдеморт продлевал свою жизнь за счет убийств. Или ненависть Снейпа распространялась только на Волдеморта, а на весь остальной мир ему плевать? Что ж, подумал Гарри с горечью, наверное, он имеет на это право после всего, что сделал, неважно по каким причинам, после хотя бы даже одного года всеобщей ненависти, и особенно после того, как отдал за победу магического сообщества над Волдемортом жизнь. Тем более странной тогда была эта фраза…

А ведь Снейп, пожалуй, пытался его утешить… на свой манер. Мог ли он иметь в виду то, что если благодаря сердцу подпольную лавочку накроют, то это спасет всех потенциальных жертв в будущем? Или он, Гарри, принимает желаемое за действительное? Как бы то ни было, решение напрашивалось само собой. Вспомнив, как во время выволочки Билл сокрушался по поводу того, что теперь не сможет оставить Гарри и навестить больную мать, Гарри ухмыльнулся. Картина действий представлялась достаточно ясной. Продумав все детали, он повернулся на бок, свернулся калачиком, положил руку на подуспокоившийся живот и через несколько минут уже спокойно спал.

К концу недели Билл, как и предполагал Гарри, оттаял. В курильню они ходили теперь не каждый день, и не каждый раз Билл брал Гарри, но в пятницу они появились там оба. В субботу же Билл отправился к матери, а Гарри, выждав контрольный срок, – в курильню, покупать смесь на вынос. Каких-либо официальных запретов на этот счет не существовало, и Мастер Джонатан поинтересовался только, присмотрит ли кто «за мистером Бриггсом» в случае чего. Попутно, разумеется, задрав как следует цену. Гарри заверил, что за ним присмотрят. Однако этот разговор повлиял на его дальнейшие планы. Из курильни Гарри отправился не в квартиру в Лютном, а через сеть запутанных аппараций в дом на Гриммо. Там он велел Кричеру время от времени проверять его и, устроившись на кровати в собственной комнате, раскурил одну из старых трубок, которые нашел когда-то в комнате Сириуса и не выбросил в приступе острой сентиментальности.

Снейп оказался на том же самом месте. Почти на том – будто бы даже сам камень немного сдвинулся, и лицо Снейпа было повернуто в сторону Гарри больше, чем раньше. Разговор Снейп, как и в прошлый раз, начал сам.

- Так и знал, что вы не удержитесь, - ухмыльнулся он.

- Вы ведь не имели в виду, что зелье из девушки спасет чьи-то жизни, правда? – спросил Гарри, присаживаясь на соседний камень.

- Ничего вы не поняли, - хмыкнул Снейп.

- Ну так скажите! – воскликнул Гарри. – Скажите мне, чего я не понял!

- Проблема с вами, Поттер, что вы сначала делаете, а потом думаете, зачем вы это сделали, - заметил Снейп. – Вот и сейчас – Кингсли позвал вас, а вы пошли, потому что операция секретная и важная, и никто кроме вас… Но зачем вы пошли? С какой целью?

- Сами-то в пожиратели с какой целью пошли? – буркнул Гарри, сбитый с толку. И сам испугался того, что сказал, особенно когда Снейп взглянул исподлобья, прозрачными-то своими глазами.

- В пожиратели я пошел, Поттер, для того, чтобы стать сильным и, как говорят некоторые ваши товарищи, крутым.

- Но вы ведь и в аврорате могли крутым стать!

- А кто был в аврорате? – нехорошо улыбнувшись, заметил Снейп. – Я слизеринец, Поттер, а слизеринцы в глазах вашего самого доброго и славного факультета – неизбывное зло, нелюбимый ребенок, который вечно должен доказывать, что от него есть толк, так что представьте, под чей присмотр в аврорате бы меня отдали.

«Да уж, - подумал Гарри. – Отец или Сириус».