Карта императрицы

Взгляд профессора потеплел.

– Да, милые мои, в Мюнхенском университете встретился я с самим Рентгеном! А в Берлинском с герром Фишером. Но самая перспективная тема, которой сейчас заняты буквально все химики и физики, – радиоактивность. Перед радием открытие Рентгена блекнет. – Николай Николаевич увлеченно размешивал сахар в стакане. – Профессор Лондонского университета Уильям Рамзай наблюдал радиоактивный распад радия и радона с образованием гелия, он впервые попытался осуществить искусственные превращения элементов под воздействием альфа-частиц... Во Франции, куда я, к сожалению, не добрался, Мария Склодовская-Кюри – та, что пять лет назад открыла радий и полоний, – недавно получила соли радия и измерила их атомную массу... Сейчас Склодовская-Кюри пытается получить твердый радий...

– Значит, твердого радия в природе еще нет, – заключила Елизавета Викентьевна.

– Разумеется, – ответил профессор, – вот почему я так рассердился, услышав, что кто-то здесь, в России, хочет продать мне радий.

– Папочка, а если в Европе, в какой-нибудь закрытой военной лаборатории твердый радий уже получили и держат свое открытие в секрете? – спросила осторожно Мура.

– Теоретически возможно, – не стал спорить профессор, – например, в той же Англии... Но тогда следует признать, что военное ведомство Великобритании торгует радием из-под полы, на черном рынке... Дорогая, мой чай остыл. – Он протянул супруге полупустой стакан. – Нельзя ли горячего?

– А если радий украли в английской лаборатории и привезли в Россию, чтобы продать? – продолжала допытываться его младшая дочь.

– Так мог поступить только совершенно неискушенный в научных проблемах человек, – резко ответил профессор. – Твердый радий должен стоить безумно дорого.

– Так ты думаешь, что над Ипполитом Сергеевичем кто-то подшутил? – очнулась Брунгильда. – Жаль... А я думала, тебя обрадует это известие.

– Я бы с удовольствием поработал с радием, – признался Николай Николаевич, – да где же его взять?

В этот момент в квартире раздался звонок. Поставив на стол молочник, горничная Глаша отправилась открывать дверь. И через минуту на пороге возник Ипполит Прынцаев. Обеими руками он прижимал к груди обтрепанный, деформированный портфель. Взгляд профессорского ассистента казался стеклянным.

– А, драгоценный Ипполит Сергеевич! – поднялся из-за стола профессор и пошел навстречу своему верному университетскому помощнику. – Вовремя заглянули, присаживайтесь, отчитывайтесь.

Не выпуская портфеля из рук, Прынцаев обменялся с профессором рукопожатием, обвел невидящим взглядом приветливо улыбающихся женщин и присел на краешек стула.

– Вы здоровы, Ипполит Сергеевич?

Елизавета Викентьевна кивнула Глаше, чтобы та принесла еще один столовый прибор, тарелку, чашку для неожиданного гостя.

– Благодарю вас, – прохрипел вцепившийся в свой портфель Прынцаев.

– Как дела в лаборатории? Все ли в надлежащем порядке? – бодро произнес Муромцев.

– В лаборатории все благополучно. – Прынцаев уставился на носки своих штиблет, выглядывавшие из-под узких брючин. – Вся отчетность дожидается вас, Николай Николаевич, в вашем университетском кабинете.

– Почему же тогда вы сидите таким букой? – игриво спросила Брунгильда.

Прынцаев оторвался от созерцания своих штиблет, его полубезумные глаза остановились на красавице-блондинке, лицо которой под его взглядом постепенно утрачивало безмятежное выражение. Ответил он не сразу, а когда заговорил, было видно, что слова он подбирает очень тщательно:

– Потому что... я провел бессонную ночь... Вместо вас... У постели умирающего...

– Какого умирающего? – вскочила Мура, и так как Прынцаев молчал, в нетерпении притопнула ножкой. – Говорите же!

– Мистера Стрейсноу... – едва слышно произнес профессорский ассистент.

В столовой повисло напряженное молчание. Вид Прынцаева исключал возможный розыгрыш: его спортивный румянец на щеках исчез, азартные искорки в зрачках погасли, он полностью утратил свойственную ему подвижность.

– Мистер Стрейсноу умер? – бледная как мел Брунгильда с ужасом уставилась на понурого вестника.

– Ипполит Сергеевич, – сочувственно обратилась к несчастному молодому человеку Елизавета Викентьевна, – да уберите же ваш несносный портфель! Вам надо подкрепиться. Сейчас я налью вам крепкого чая, дорогой Ипполит Сергеевич, и рассказывайте... Как это случилось?

Ипполит неохотно расстался с портфелем, опустил его на пол, прислонив к ножке стула, вздохнул, принял из рук хозяйки дома чашку горячего чая, отхлебнул.