Карта хаоса

Нельзя не отметить: чем очевидней становились его неудачи на медицинском поприще, тем больше он утверждался в мысли, что его дело – литература. Но что писать? Опять исторический роман, и печатать его с продолжениями? – раздумывал он, глядя на стопку еженедельных журналов, которые притащил к себе в кабинет, чтобы было чем занять время. В Англии печаталась прорва таких сочинений, хотя Артуру казалось, что у них больше недостатков, чем достоинств. Если, например, читатель терял один номер, он терял и нить повествования, а заодно – всякий интерес к журналу. Почему никто не додумался писать для каждого номера свою отдельную историю с началом и концом? Конан Дойл резко откинулся на спинку стула. А если это сделает он? А если, вместо того чтобы предлагать журналам очередной роман с продолжением, он даст им короткие истории, где будет действовать один и тот же персонаж? Он перебрал в уме своих героев, отыскивая такого, какой годился бы для серии коротких рассказов. И тут же до него, словно просачиваясь в щели между разными измерениями, донеслись звуки скрипки, на которой кто-то играл в квартире на Бейкер-стрит. Перед глазами всплыло имя Шерлок Холмс.

С помощью своего литературного агента Конан Дойл напечатал в журнале “Стрэнд” первый такой рассказ, и уже через несколько месяцев в каждом английском доме знали имена Шерлока Холмса и Конан Дойла. Даже мать написала ему письмо, где восхищалась сыщиком. Наконец-то чудо произошло, и Конан Дойл решился закрыть свой бесполезный офтальмологический кабинет и отныне всё поставить на этого героя – Шерлок Холмс хоть и с опозданием, но доказал, что способен завоевать сердца самых разных читателей. Конан Дойлу было приятно следил за ростом собственной популярности, которая уже успела распространиться и на Америку. Однако очень скоро он обнаружил, что то, что поначалу виделось ему находкой, способной изменить его жизнь, теперь грозило превратиться в особого рода проклятие. Автор попал в им же самим расставленные сети: проблема с Холмсом заключалась в том, что каждый следующий рассказ требовал совершенно цельного и оригинального сюжета, какого с лихвой хватило бы на довольно длинную книгу. А Конан Дойл ни за что не согласился бы плодить истории, которые не удовлетворяли бы его самого как читателя.

Завершив серию из двенадцати рассказов, обещанную “Стрэнду”, он почувствовал себя выжатым как лимон. Между тем журнал, заметно увеличивший благодаря ему свои тиражи, заказал новую серию. Но автору казалось, что детективная жила вот-вот иссякнет. Правда, больше всего он боялся другого: если продолжать сочинять истории про Шерлока Холмса, читатели станут идентифицировать его с тем, что сам Артур отнюдь не считал лучшей стороной своего творчества. И тогда ему пришла удачная мысль: он запросит тысячу фунтов стерлингов за полдюжины рассказов – это будет хорошим способом поставить крест на Шерлоке Холмсе. Однако издатели приняли условие не пикнув, и Конан Дойлу пришлось написать еще шесть рассказов. К тому времени он превратился в самого высокооплачиваемого литератора Англии.

Скоро он понял, что не существует вознаграждения, соответствующего тем титаническим усилиям, которых требовал от него Холмс. “Я предполагаю убить Шерлока Холмса в шестой истории. Он мешает мне думать о других, лучших вещах”, – написал Конан Дойл матери; и она, чтобы помешать сыну лишить жизни этого ангела-хранителя Лондона, единственного, кто способен спасти город от произвола и преступного мира, обещала подыскивать сюжеты для новых рассказов. Мать и вправду станет прочесывать газеты и расспрашивать соседей, а также пересказывать сыну разные случаи из жизни, способные вдохновить его. Конан Дойл стиснув зубы согласился, и Холмс получил отсрочку. Когда “Стрэнд” заказал ему очередную серию, Конан Дойл опять затребовал за нее безумные деньги, и журнал, к его изумлению, опять мгновенно согласился. Тогда писатель понял, что есть только один способ избавиться от Холмса – убить сыщика. И он сделает это в конце новой серии – вопреки протестам матери.