Карта хаоса

С такими делами Исполнитель справлялся ловко. Так он отлично знал: если животные их чуяли, они впадали в истерику, и единственный способ избежать этого – войти в состояние на грани гибернации, когда твои движения не воспринимаются чьими-то чувствами – как, скажем, полет облаков в небесах. Это было то эмоциональное состояние, которое больше всего годилось для выслеживания добычи. Потом, когда шла настоящая охота и наступал наконец момент казни, следовало открыть дорогу и другим чувствам: азарту, ненависти, удовольствию, печали… ну, и чувству вины, прежде всего чувству вины… И тогда уже не важно, что все собаки и кошки в округе завоют и замяукают как ошалелые, извещая луну о его появлении. Когда жертва перед ним и смотрит ему в глаза, не понимая, почему должна умереть, спасения для нее нет.

Он дошел до нужного дома и пересек маленький сад. Если бы тьма не была такой плотной и если бы Исполнитель не растворился в ней полностью, я мог бы описать вам его движения, но теперь мне приходится лишь воображать эти по-кошачьи мягкие шаги, заставлявшие легко колыхаться широкий плащ. Исполнитель без труда открыл окно на первом этаже и проник в маленькую гостиную, погруженную в полумрак. Затем поднял вверх трость, и восьмиконечная звезда на рукоятке слабо завибрировала, извещая, что дом пуст. На всякий случай Исполнитель решил обойти все комнаты одну за другой – отчасти потому, что не доверял детекторам, которые в последнее время работали далеко не безупречно, отчасти – из-за болезненной потребности, всегда толкавшей его хоть что-нибудь узнать о жизни тех, кого требовалось уничтожить. Кто обитает, например, здесь? Что это за человек? Исполнитель не знал. Не знал ничего, кроме того, что в доме живет тот, кто однажды совершил прыжок. Недавно, когда Исполнитель шел по следу разрушителя второй степени, он обнаружил в этом самом доме остаточную ауру латентного прыгуна и зафиксировал в памяти адрес, чтобы позднее вернуться. Хотя и не исключал, что его детекторы безнадежно обезумели и в результате он убьет не просто невинного – в общем-то все его жертвы были невинны, – но невинного и совершенно здорового человека…

Для Исполнителей латентные прыгуны не являлись приоритетной целью, поскольку их болезнь по той или иной причине вышла из активной стадии, хотя в любой момент могла снова активизироваться. Правда, времена, когда приоритеты в работе Исполнителей были очевидны, ушли в прошлое. Прежде Исполнители были способны за один-единственный день обнаружить массу следов благодаря отлично настроенным детекторам, а они точно указывали направление поиска и местонахождение жертвы. А сейчас… Сейчас Исполнители делали что могли, только и всего.

Ему не нужен был свет, чтобы убедиться: на первом этаже действительно никого не было. Потом он поднялся на второй и вошел в первую же попавшуюся комнату – кокетливый кабинетик, который, вне всякого сомнения, принадлежал женщине. Исполнитель склонился над букетом роз, стоявшим на краю небольшого письменного стола, и глубоко вдохнул тонкий аромат. С нежностью погладил некоторые предметы на столе и представил себе, как хозяйка брала их в руки – то любовно, то небрежно, то с каким-то другим чувством, постепенно передавая им часть своей души. Сам он тоже был похож на эти предметы. Разве его жертвы не передавали ему перед смертью часть своей человечности? Да, пока они агонизировали у него в руках, он не мог не заглянуть им в глаза, и тогда ему многое открывалось. Он, например, видел, была их жизнь полной или жестоко обманула все изначальные ожидания, оставляют эти люди по себе череду обид и недоразумений или познали истинную любовь, и как они покидают этот мир – со злобой, страхом или печальным смирением. В такие мгновения предельного слияния с жертвой Исполнитель подобно вещи, впитавшей душу хозяина, впадал в экстаз Высшего знания – а еще он испытывал разрушительную силу чувства вины.