Карта хаоса

Старые Уэллсы попросили кучера обождать их, и все четверо двинулись по садовой дорожке к дому. Пока они шли, Уэллс заметил, что молодой человек исподтишка изучает его, и вспомнил, каких трудов ему стоило завязать с ним дружеские отношения в бытность свою преподавателем. Стоило Джорджу обратиться к юноше, как тот сразу съеживался, словно у него прихватывало живот, а потом, вежливо сославшись на какое-нибудь спешное дело, старался побыстрее улизнуть. Возможно, бедный испытывал странные чувства, оказываясь лицом к лицу с самим собой. Благодарение богу, с течением времени их вполне понятное сходство породило взаимную симпатию, и она пересилила изначальную настороженность ученика. И вот теперь тот поглядывал на профессора, пытаясь скрыть жалость, вызванную нетвердой походкой старика. Его вдруг поразили перемены, которые случились в облике учителя за последние шесть лет. Но что тут поделаешь! Он и сам когда-нибудь постареет. На его лице появятся точно такие же морщины, и так же согнется пока еще гордо выпрямленная спина. Он тоже, как и все, уйдет со сцены, едва только упадет занавес, – правда, непонятно, под аплодисменты или под свист публики.

Когда они вошли в дом, хозяйка скользнула на кухню, чтобы приготовить чай, а хозяин пригласил друзей в маленькую гостиную. Там они сели к круглому столу, и он разжег огонь в камине. Молодая Джейн между тем начала проворно накрывать на стол, а старая с грустью наблюдала за ее ловкими движениями. Внезапно все вздрогнули от громкого стука.

– Как странно, разве ты не починил окно на чердаке, Берти? – спросила молодая Джейн, с подозрением глядя на потолок.

– Конечно, починил, дорогая. Еще вчера. Но, видно, у меня лучше получается писать романы, чем чинить окна, – пошутил он, однако никто даже не улыбнулся, и он поспешил сменить тему: – Э-э… А теперь скажите, профессор, что за спешное дело привело вас к нам в такой ненастный день?

Уэллс обменялся многозначительным взглядом с женой, потом откашлялся. Настал час всколыхнуть спокойную жизнь двойников.

– Дело в том, что мы были бы рады по-прежнему ничего вам не рассказывать. Видите ли, то, что мы сейчас сообщим, навсегда переменит вашу жизнь. И, боюсь, не к лучшему. Наверняка не к лучшему. Но, на беду, выбора у нас нет.

– Должен признать, вы умеете разжечь интерес публики, профессор, – отозвался молодой Уэллс. – Из вас получился бы великий писатель.

Старик горькой улыбкой поблагодарил его за комплимент, потом сделал глоток из чашки, стараясь хотя бы еще на минуту растянуть паузу. С того самого мига, как они решили нанести этот визит, он не переставал прикидывать, с чего лучше начать рассказ, и ему показалось, что надо в первую очередь сообщить, кто они такие, ведь если двойники им не поверят, бесполезно будет продолжать разговор. Итак, он сел как можно прямее, затем повернулся к ним в профиль:

– Посмотри на меня, Джордж, и ты, Джейн, тоже посмотри. Приглядитесь повнимательнее. Не обращайте внимания на морщины и бороду. И не отбрасывайте ни одной возможности, ни одной догадки.

Удивленные подобной просьбой, молодые супруги, чуть наклонившись над столом, стали внимательно изучать лицо старика, при этом они слишком сильно щурили глаза, как делает ювелир, оценивая бриллиант. Очень скоро хозяин дома не выдержал:

– К чему вы все-таки ведете, профессор?

Такое отсутствие наблюдательности разочаровало Уэллса, он тряхнул головой и обратился к хозяйке дома:

– А ты, Джейн? Каким, на твой взгляд, я был в тридцать четыре года?

Девушка с самым серьезным видом попыталась включить воображение: она мысленно очистила его лицо от морщин, сбрила бороду, закрыла волосами залысины, а потом заменила усталый взгляд на молодой и полный жизни. Результат заставил ее нахмуриться.

– Да, Джейн, – сказал старик, – не пытайся отмахнуться от очевидного. Ты все правильно поняла.

– Да, я поняла, но это полный абсурд! – Девушка находилась на грани истерики.

– Никакого абсурда.

– Что ты называешь абсурдом? И какого черта ты поняла? – вскипел молодой Уэллс.

– Генри Лэнсбери – не настоящее мое имя, – признался старик, очень серьезно глядя на двойника. Мое настоящее имя – Герберт Джордж Уэллс. Я – это ты, только намного старше, разумеется. – Потом он кивком указал на свою жену: – А она – вовсе не миссис Лэнсбери, а Эми Кэтрин Роббинс. Моя жена, но и твоя тоже. Потому что мы – это вы.

Молодые Уэллсы растерянно переглянулись, потом снова стали внимательно разглядывать старших друзей, которые сидели взявшись за руки и словно позировали для портрета. Вдруг у девушки вырвалось:

– Господи!.. Но этого не может быть!

– Может, если вы поверите тому, что я сейчас расскажу, – ответил Уэллс.