Карта нашей любви

– Интересно, Костас может знать, кто они? – По пути сюда Холли убедила себя, что, если она узнает, кто эти мужчины, она сможет узнать причину ссоры между сестрами. А если нет, то хотя бы услышит очередную суперисторию.

– Извини, здесь такой бардак. – Эйдан развел руками по сторонам. – Я так редко сижу дома, чтобы убираться.

Холли положила фотографию и огляделась. Планировка дома Эйдана была такой же, как у нее, но кухонная зона находилась на другой стороне. Кто-то добавил низенькую перегородку, шедшую вдоль ступеней, а по всем стенам висели картины. Поднявшись с кресла около открытой задней двери, Холли прошла через комнату к самой большой из них. Это был тщательно выписанный пейзаж. Холли он напомнил Ренуара, когда она пробежалась глазами по волнам, разрезающим берег, и разглядела крохотные детские фигурки, строящие песочные замки на берегу. Всю картину заливал чудесный свет, и у Холли возникло ощущение, что она даже слышит звук волн.

– Так красиво, – сказала она. – Мне кажется, она оживает на глазах.

Подпись внизу гласила «С. Флинн».

– Это имя твоей мамы? – спросила она.

– Саванна. Саванна Флинн, – подошел Эйдан с двумя бокалами вина.

– А твоя фамилия тоже Флинн?

– Ага. Она не захотела давать мне фамилию отца. А ты Райт, да?

Холли кивнула. Руперт всегда подшучивал над ее фамилией, называя ее «Мисс Райт» или «Та, что справа».

Не стоит думать о Руперте.

Картина поплыла перед глазами Холли, она резко повернулась и врезалась в Эйдана. Вино плеснулось из бокала прямо на грудь его рубашки. В отличие от Холли он не стал переодеваться, когда они вернулись.

– Ой, извини, пожалуйста. – Она начала оттирать пятно рукой и вспыхнула, почувствовав его твердые мускулы под пальцами.

Эйдан сделал шаг назад и рассмеялся, глядя на себя.

– Не переживай, ты же видишь, рубашка стоила всего пару евро.

Не дав ей времени перевести дыхание, он стянул рубашку и бросил на спинку ближайшего стула. Холли разглядела на его груди мягкие черные волосы и россыпь веснушек, которые уже видела в пещере, и он ушел наверх за чистой рубашкой.

Она заставила себя сесть на стул и не обращать внимания на пульсацию по всему телу. Это просто солнце, говорила она себе. И вино на голодный желудок.

– Ты голодная? – спросил Эйдан, вернувшись в чистой серой футболке.

Холли не знала, способна ли она есть, учитывая, что наполненный преступным желанием желудок ушел в пятки, но на всякий случай кивнула. Они поддерживали вежливую светскую болтовню, пока Эйдан орудовал на кухне, зажаривая лук с помидорами и поставив воду под пасту. Холли спрашивала его о работе матери, а он интересовался ее друзьями в Лондоне. Когда она дошла до Элианы, он перестал мешать и поднял одну бровь.

– А мне нравится эта девушка, – поддразнил он. – Думаю, тебе стоит взять ее с собой в следующий приезд. Она всегда сможет остановиться у меня, если у тебя не будет свободных комнат.

Холли знала, что он специально поддевает ее, но не могла отделаться от чувства ревности к своей отсутствующей подруге. Как хорошо, что Элиана не смогла уговорить Дракона-Фиону тоже дать ей отпуск. Когда они доели ужин, а первая бутылка вина давно закончилась, они вышли в сад Эйдана, прихватив вторую. Ржавый металлический стул страшно заскрежетал в знак протеста, когда он тащил его по плитке, от чего Филан подскочил в панике.

– Ты мой глупыш, – сказал Эйдан, потрепав его по загривку, а затем уже аккуратнее вытащил свой стул из-под стола. Ночное небо было чистым, а звезды, казалось, сияли везде, куда смотрела Холли. Их виднелось не так много, как над водой, но все же это было стоящее зрелище. До них доносился слабый запах инжиров и лимонов, а море мягко плескалось прямо под ними. Как она вообще сможет вернуться в шумный и грязный Лондон?

– У тебя есть музыка?

Эйдан ушел в дом, и через несколько минут печальный голос Джонни Кэша присоединился к ним.

– Эта пойдет? – спросил Эйдан, наливая себе бокал перед тем, как сесть. – Я всегда любил Джонни.

– Он такой несчастный, – задумчиво произнесла Холли, – как будто его что-то мучает.

– Да. – Эйдан послушал несколько тактов. – Я думаю, это то, что мне нравится в его музыке. Она как открытая рана.

Он был прав, слова песни и голос Кэша звучали столь обнаженно, что Холли почувствовала, как глаза налились тяжелыми, глупыми слезами.

– Знаешь, она простила его в конце, – сказал Эйдан. – Его жена, Джун Картер. Она простила все обиды, потому что он был любовью всей ее жизни.

Холли глубоко вдохнула.

– Мне понадобилось много времени, чтобы простить бывшую за то, что она ушла, – продолжал он. – Я переслушал этого парня много часов, пока пытался со всем этим смириться.

– Даже не представляю, насколько это было тяжело, – еле слышно проговорила Холли.

– Потеря того, кого ты любишь, никогда не бывает легкой. – Он повернулся к ней. – Но мне не нужно тебе об этом рассказывать, да?

Она покачала головой. Сдерживать слезы было все сложнее. Проклятое вино!