Карта Птолемея

Тогда пригласили «спасать» фильм кинодраматурга Виктора Лоренца. По его предложению материал и был перемонтирован по принципу «перехода действия в его противоположность». (Сначала Басанкович таков, каким себя выдает, затем – каков на самом деле.) Это был не «ход», не «прием». Такое драматургическое решение органично вытекало из самих фактов, накопленных в ходе расследования. Неожиданные повороты позволили острее выразить сущность происшедшего, всю глубину падения людей, совершивших преступления.

Но, монтируя с режиссером Имантом Бриллем фильм заново, мы удивлялись не только тому, как кадры «оживали» под точным словом драматурга. Ведь текстом, как известно, можно хуже или лучше все связать, хотя при этом зачастую приходится поступаться изобразительной стороной. А тут наоборот: кадры и целые эпизоды притирались друг к другу и к тексту так, будто были сняты по самому точному сценарию.

Какая великолепная операторская интуиция! Тут несомненно сказались и высокая профессиональная культура и душа художника. Мокрыми глазами ничего не увидишь, но и сухими увидишь только оболочку.

Хорошо сказал Ивар: «Так я и снимал: один глаз был мокрый, другой – сухой».

Оператор И. Селецкис

Кадры из фильма «Приговор обжалованию не подлежит»

Правила игры

Кто не знает библейской легенды о сотворении Евы из ребра Адама? Но почему-то ее всегда толкуют как символ извечной власти мужчины над женщиной. А может быть, древний поэт вложил в этот образ совсем иной смысл? Ведь мужскую и женскую половины остального живого мира он «сотворил» по отдельности. Только человека – вот таким странным образом.

Испокон века люди работают, учатся, дерзают, совершают подвиги. Но люди еще и ищут друг друга… А может быть, ребро Адамово и есть тот знак сродства, который, по мысли древнего поэта, и должен объединять Адама и Еву – мужа и жену, идеальную пару?

Впрочем, кто знает? О любви написаны миллионы страниц, а решения загадки не предвидится. О чем, кстати, свидетельствует и статистика разводов.

Народный судья, о котором мы сняли киноочерк, рассказал такой казус. Приходят совсем молодые супруги разводиться.

Он их спрашивает:

– Сколько времени вы были знакомы?

– Неделю.

– Сколько прожили вместе?

– Три дня.

– Почему же вы решили развестись?

– Мы недостаточно познакомились.

– Так давайте отложим дело и познакомьтесь как следует!

– Нет, – отвечают, – мы уже достаточно познакомились, чтобы разойтись.

Слушая рассказ судьи, я вспомнил почти аналогичную сценку в нашем старом очерке «Ты и Я», снятом режиссером Алоизом Бренчем, операторами Генрихом Пилипсоном и Рутой Урбасте летом 1963 года.

Это была попытка снять документальный лирический фильм о самом трепетном в человеке – о любви. Сегодня многое в нем мне кажется наивным, а кое-что – даже неприемлемым. Например, снятые скрытой камерой сцены разводов. Да, слушаются они публично, но все-таки большая разница, видят ли это несколько десятков человек или миллионная аудитория кинотеатров и телевидения. Во всяком случае, подобные сцены нельзя показывать без согласия снятых в них людей. А такое согласие, кстати, возможно. Например, одна молодая пара после развода, закончившегося примирением, даже согласилась сфотографироваться у здания суда «на память».

После просмотра фильма кинодраматург Евгений Габрилович написал в «Советском экране»:

«Это картина о любви – не только об идиллиях любви, но и о драмах, о крушениях…

Есть в фильме плохие куски, когда камера волею режиссера начинает фиксировать то, что лежит уже в сфере бытовых сплетен… кастрюльных анекдотов, коридорных толков. Тогда эта „подлинность людей“, застигнутых врасплох, представляется поразительно грубой, невыразительной, неприятной, – лишнее доказательство того, что в искусстве копия жизни – еще далеко не жизнь.

Там же, где скрытая камера находит те тонкости, штрихи и детали, которые свойственны настоящему мастерству, фильм идет резко вверх и представляется интересным. В лучших своих частях это действительно художественный фильм…»[10]

Итак, хотелось снять документальный фильм о любви. Большой город давал неисчерпаемый материал для такого замысла. Но как материал организовать? Снимать все, что интересно, – немыслимо. Ведь все, что касается намеченной темы, – интересно. Значит, нужен отбор.

Часами я бродил по улицам, пытаясь представить будущий фильм. Фотографировал, делал заметки. Впечатлений была масса, но неизменно меня увлекал поток жизни, из которого я никак не мог выбраться.

Попутно я задумался и над тем, как выявить в уличных съемках человеческие характеры. Это трудно дается даже при длительном общении с человеком, а на городских улицах это придется делать на ходу, когда к человеку подчас и не подойти. А подойдешь, обнаружишь себя – только испортишь дело.

Сколько бы продолжались мои поиски – не знаю. Может быть, я вообще бросил бы эту затею.

Помогла мышка!