Карта утрат

Юньюань пришел в восторг и запрыгал по гостиной, подражая кролику, которого увидит в зоопарке. Он уже почти год просил сводить его в зоопарк – после того, как ему прочитали книжку про тигров. Сама Ханьвэнь бывала в местном зоопарке вместе с Гуйфанем, когда он только получил назначение в этот город.

– Конечно, городок скромный, не Шанхай или другой большой город, но и там есть к чему приложить руки. Для меня это существенное продвижение, – сказал он тогда.

Ханьвэнь кивнула и с улыбкой ответила:

– Можешь не объяснять.

От вида несчастных животных в тесных клетках ей тогда сделалось грустно, однако она улыбалась, понимая, что Гуньфань уже поднялся намного выше, чем большинство мужчин его возраста.

Наконец она не выдержала и сама позвонила Итяню в гостиницу.

– Есть новости? – спросил он, едва поздоровавшись.

Голос его звучал встревоженно и напряженно. Он волнуется, это понятно, и все же Ханьвэнь огорчилась. Она надеялась, что радость от их встречи заглушит страх, вызванный исчезновением отца, – это Ханьвэнь и сама поняла только сейчас.

– Пока нет.

– А-а…

– Но как только я что-нибудь узнаю, сразу же скажу. Раз уж ты здесь, может, хочешь по городу прогуляться? Мы с Юньюанем как раз в зоопарк собрались.

– В зоопарк?

В его тоне она уловила нерешительность, поэтому поспешно добавила:

– Если ты не занят. Знаю, у тебя есть в Хэфэе и другие знакомые.

– Я тут больше никого не знаю. Ладно. Поехали в зоопарк.

Они договорились встретиться через полчаса у главного входа в зоопарк. Ханьвэнь поторопила служанку, чтобы та побыстрей одела Юньюаня: единственная возможность поехать без ее матери – сбежать до того, как та проснется. А потом скажет ей, что торопилась и не хотела ее беспокоить, что после падения мать и так сильно устает и ей нужно побольше отдыхать.

* * *

За вход они заплатили дважды: первый раз – на входе, второй – внутри. Итянь посмотрел на нее:

– Нас же не пытаются так облапошить, да?

Судя по голосу, он пытался пошутить, но до его глаз улыбка не добралась. Ханьвэнь заметила, что выглядит он куда более усталым, чем накануне. Мешки под глазами набухли, точно наполненные жидкостью шарики, а взгляд какой-то рассеянный, такой бывает, когда человек спит урывками.

– Мать постоянно меня пугает и говорит, что все вокруг только и будут стремиться меня обобрать.

– Так оно и есть. Надеюсь, ты не каждому встречному сообщаешь, что ты из Америки?

– Я, по-твоему, совсем дурак?

– Нет, и тебя здесь никто не облапошит. Пока ты со мной, ничего с тобой не случится. – Ее охватил восторг: надо же, она способна предложить ему защиту.

– Ма говорит, что “дурак” – плохое слово! – встрял Юньюань.

– Ладно-ладно, больше не буду. – Итянь, извиняясь, поднял руки.

Он рассмеялся, и на этот раз в уголках его глаз обозначились морщинки.

– Юньюань, взрослым нельзя делать замечания, ясно? – выговорила Ханьвэнь с деланой строгостью, но на самом деле ей было приятно, что ее сын ведет себя так естественно, словно у его матери полным-полно друзей и она постоянно берет его с собой куда-нибудь.

Пока они гуляли по зоопарку, заморосил дождь, зонтика у Итяня не оказалось, поэтому всем троим пришлось ютиться под зонтиком Ханьвэнь. Из-за погоды посетителей было мало, лишь несколько пожилых пар с маленькими внуками, тихо переговаривающихся между собой. Прогуливались они не спеша. Ханьвэнь видела, с какой осторожностью идет рядом Итянь – дабы случайно не коснуться ее. И все же, когда они заворачивали за угол, он случайно прижался к ней.

– Ой, прости!

– Да ничего страшного! – рассмеялась Ханьвэнь.

По-прежнему стараясь не касаться друг друга, они двинулись дальше, но преграда, разделявшая их, исчезла. Когда их тела соприкоснулись снова, никто в сторону уже не шарахнулся.

Юньюань, которому дела не было до дождя, вприпрыжку бежал впереди, перемещаясь от клетки к клетке. Ханьвэнь устала просить его накинуть капюшон курточки и в конце концов махнула рукой.

– Представь, что с нами было бы, если бы мы в его возрасте увидели таких зверей, – сказала она у вольера с макаками.

Сбившись в кучу, обезьяны прятались под навесом. Итянь вышел из-под зонтика и замахал руками, чтобы привлечь их внимание. Когда одна из обезьян повернула к нему голову, Итянь засмеялся, и сердце у Ханьвэнь забилось быстрее. Его любопытство, его веселость – ей почудилось, будто ему вновь восемнадцать.

– Я бы тогда решил, что ничего удивительнее в жизни не видал, – сказал он.

Ханьвэнь кивнула:

– Когда я вижу, как Юньюань смотрит на мир, я вспоминаю, что значит удивляться.

– Все вокруг будто бы меньше, чем прежде, – сказал он. – Помнишь, какой Хэфэй был большой, когда мы сюда на экзамены приехали? Ишоу тогда сказал, что здесь можно вмиг заблудиться. И я то же самое ощущал. Ужасно боялся заплутать. А сейчас столько новых кварталов выросло, и все равно город большим не кажется. И на самом-то деле мало что изменилось. Просто тогда я смотрел на все иначе.

Печаль в его голосе передалась Ханьвэнь, она ощутила его утрату как собственную, жалела того мальчика, что остался в прошлом.

Они нагнали Юньюаня. Тот стоял у вольера с японскими журавлями.