Карта утрат

Итянь наблюдал, как старушка хлопочет возле очага, и вдруг ощутил острое одиночество. Он думал о ее сыне, как тот маялся в своей отутюженной форме, как форма быстро потеряла вид. Образ постепенно изменился, превратился в отца Итяня. Отец шагал вместе с батальоном, а по вечерам раскладывал свою одинокую постель. Итянь никогда не задумывался, с энтузиазмом ли отец шагал среди остальных солдат или тоже вынашивал тайную надежду. И как он сам, Итянь, жил бы, если бы его призвали в армию, если бы он родился во времена, когда возможностей было еще меньше, чем сейчас? За ужином он молчал, расстроенный этими мыслями о беднягах в военной форме, против их желания отправленных неведомо куда.

* * *

После ужина старушка ушла спать, а Итянь достал конспекты. Сперва он хотел перед экзаменами лечь пораньше, но не выдержал.

– Проверишь меня? – попросил он Ишоу.

Ему хотелось, чтобы на месте Ишоу была Ханьвэнь. Она тоже собиралась сдавать экзамены в этом городе, но поехала вместе с другими городскими девушками. После экзаменов они договорились встретиться.

Ишоу нехотя взял записи и уставился в них.

– Как ты целыми днями такое читаешь? Я тут ни слова не разберу.

– Ну ты же не учил все это наизусть. А если бы учил, то и тебе легко было бы.

– Нет, вряд ли. Я пытался, но все эти иероглифы просто перед глазами расплываются.

Собственное невежество совершенно не смущало Ишоу. Итянь подумал, что брат, наверное, знает столько же иероглифов, сколько ученик начальной школы.

Ишоу медленно, запинаясь, прочел:

– К какому периоду учения Председателя Мао относится пятый том избранных произведений Мао Цзэдуна? И какая философская система лежит в основе пятого тома?

С этими политическими вопросами Итяню всегда приходилось нелегко. В школе он не особенно вслушивался в учительские объяснения на обязательных уроках политики, однако без этого материала государственные экзамены не сдашь. За несколько недель он прочел – впервые толком – “Манифест коммунистической партии” и все собрание сочинений Мао. Эти сочинения по-прежнему казались ему непостижимыми, и Итянь просто-напросто затвердил важные фрагменты наизусть.

– И на это ты тратишь время? – И, передразнивая вождя Мао, Ишоу воскликнул: – Народные массы! Армия! Кадровый состав! Вот три столпа! – И расхохотался.

Их семья претерпела чересчур много невзгод, чтобы всерьез воспринимать все эти лозунги Партии. Итянь вырос, слушая рассказы о том, как во время Великого голода Партия обрекла на смерть тысячи людей в окрестных деревнях. Хвастливым лозунгам не верил даже отец, отслуживший в армии. Когда по громкоговорителям объявили о смерти Председателя, мать закрыла двери и окна и все домочадцы вопили от радости. Они сорвали со стены портрет Председателя Мао, который полагалось иметь в каждой семье, и тайком сожгли его во дворе вместе с овощными очистками.

– Председатель Мао умер! Председатель Мао умер! – шепотом приговаривали они, и эти слова наполнялись новой надеждой.

Когда на следующий день к ним заглянул бригадир, Итянь притворно разрыдался – для этого он с такой силой воткнул себе в ногу карандаш, что грифель сломался.

Остаток вечера Ишоу, запинаясь, бормотал вопросы, а Итянь тараторил вызубренные до последнего слова ответы. Они просидели до десяти, после чего улеглись на тюфяке, который хозяйка разложила для них на полу. Чтобы не мешать друг другу, братья устроились валетом, но Итянь спал плохо. То и дело просыпался, уверенный, что опоздал на экзамены. В конце концов перед рассветом он встал и оделся. На завтрак старушка сварила им овсянку, однако, придвинув к себе миску, Итянь понял, что его желудок согласен лишь на пару ложек.

* * *

В очереди на экзамены были люди всех возрастов, начиная от городской молодежи, принудительно отправленной в деревню, и молодых деревенских ребят, как Ишоу, и заканчивая стариками возраста его деда. Под экзамены отвели спортивный зал городской школы. Волнение проявлялось у всех по-разному. Некоторые беспрерывно что-то жевали, другие грели руки о бутылки с горячей водой, а кто-то вполголоса бубнил материал. Итянь вытащил из кармана ручки – убедиться, что чернила не замерзли. Всю ночь он пролежал, прижимая чернильницу к груди.

Впереди в очереди он заметил одного из своих учителей. Не обращая внимания на возмущенные оклики тех, кто стоял перед ним, Итянь подошел к учителю.

– Я всю ночь не спал, – пожаловался учитель Ли.

Он ссутулился и обхватил себя руками. В школе, где учился Итянь, учитель Ли, коротышка, был ниже многих своих учеников.

– Я тоже почти не спал, – сказал Итянь.

– На пользу нам это не пойдет. – Учитель принялся грызть ноготь.

Итянь схватил его руку и отвел от лица. Из-за того, что учитель Ли непрестанно грыз ногти, на его синих от холода пальцах темнела запекшаяся кровь.

– Ничего не могу с собой поделать, – сказал учитель Ли.