Читаем Картахена полностью

Итак, что у нас есть? Он встал и закружил по комнате, чувствуя, как пальцы немеют от волнения. У нас есть итальянский город, интернат для сирот, капуцины-покровители и уроки пения. Еще у нас есть порт и грузовики. И самое главное — рождественский концерт для меценатов, на котором мальчонка с абсолютным слухом отказался выступать. Перед самым концертом отказался, пришлось заменять его кем-то, кто попался под руку.

Это учительница вспомнит. Я бы такого и сам не забыл. Осталось найти в этой фанерной халабуде телефон.

* * *

«…Анкона, главный город региона Марке, расположен на побережье Адриатики в районе естественного залива, имеющего форму локтя. Отсюда название города: Αγκων в переводе с греческого означает локоть».

Маркус отложил телефонный справочник и вынул из карты булавку с розовой бусиной. В Анконе нет ни интерната, ни приюта, ни детского дома, ни даже церковной гимназии. Первая зацепка оказалась пустышкой. Вчера в полдень, когда он перечитывал распечатанные страницы, фраза флейтиста об укушенном локте заставила его засмеяться от радости.

Городишко забит такими же, как я, капуцинскими выкормышами, на все согласными, найти в нем работу — все равно что локоть укусить. Поселиться удалось в затхлой квартирке на виа Капучини (и тут меня преследуют святые отцы!), но интернатские деньги быстро кончились. Пришлось перебраться в убогий Корсалоне, в двух часах езды от укушенного локтя.

Явившись к хозяйке за телефоном и телефонной книгой, он с трудом отбился от приглашения выпить стаканчик красного.

— Куда это вы звоните в субботу вечером? — любезно спросила хозяйка, доставая из-под конторки аппарат с черной спиралью провода. — В Италии это не принято. Все будет закрыто до утра Паскетты!

Выпросив еще и булавки, он поднялся на второй этаж, где давно уже приметил старинную карту Италии, украшавшую стену гостиной. Хорошо, что сегодня нет футбола, обойдется без клекота и стучания кулаком по столу. В четверг он вышел из номера на шум, полагая, что застанет целую толпу постояльцев, но в гостиной был только хозяин, он один издавал все футбольные звуки и взглянул на Маркуса слезящимися от счастья глазами.

Партенопейская республика заливала охрой всю нижнюю часть сапога, а лигурийский лоскут ютился под самым коленом. С границами тут некоторая путаница, подумал он, втыкая одну булавку в восточное побережье, а вторую — в западное. В здешних домах старинные карты попадаются чаще, чем изображения святых: похоже, жители побережья тоскуют по временам кардинала Руффо или Гизульфа Салернского.

Маркус приладил провод, дозвонился в справочную Анконы, обрадовался, услышав живой голос оператора, а потом долго стоял перед картой, страшно расстроенный. Осталась еще одна зацепка, с фелюгой, на нее он меньше надеялся. Наткнувшись на эту фразу в блоге, он пометил на полях: упоминается фелюга, liburna, может быть, Ливорно?

Фраза выглядела так:

Эта местность доводила меня до исступления своими грузовиками, с самого утра они громыхали из порта и назад, вдребезги разнося брусчатку, мою височную кость, молоточек и наковальню. Это не фелюга, а раздолбанный чертов паром! Окна в интернате вечно нараспашку, и угрожающий скрежет грузовиков мешал моим утренним размышлениям под одеялом.

Дозвонившись до справочной службы в Ливорно, Маркус получил номер единственного в городе интерната под названием «Сперанца», долго слушал гудки и наконец дождался ответа. Трубку взял какой-то тип, страшно недовольный тем, что его потревожили в праздничный вечер. Маркус терпеливо выслушал его ворчание и представился журналистом, пишущим о состоянии заведений такого рода в тосканском регионе.

Позовите дежурного воспитателя, сказал он, у меня важный вопрос. Вполне вероятно, что моя статья поможет вам отыскать спонсоров, добавил он, стыдясь самого себя. Я и есть дежурный воспитатель, сказал тип, меня зовут Каполивери.

— Мне нужен телефон или адрес учительницы пения, работавшей в интернате в две тысячи первом году или чуть раньше. Думаю, она уже вышла на пенсию, но ведь в архиве отдела кадров можно что-то отыскать. Вы найдете его для меня?

— Отдела чего? У нас такого отдела нет.

Перейти на страницу:

Все книги серии Альпина. Проза

Исландия
Исландия

Исландия – это не только страна, но ещё и очень особенный район Иерусалима, полноправного героя нового романа Александра Иличевского, лауреата премий «Русский Букер» и «Большая книга», романа, посвящённого забвению как источнику воображения и новой жизни. Текст по Иличевскому – главный феномен не только цивилизации, но и личности. Именно в словах герои «Исландии» обретают таинственную опору существования, но только в любви можно отыскать его смысл.Берлин, Сан-Франциско, Тель-Авив, Москва, Баку, Лос-Анджелес, Иерусалим – герой путешествует по городам, истории своей семьи и собственной жизни. Что ждёт человека, согласившегося на эксперимент по вживлению в мозг кремниевой капсулы и замене части физиологических функций органическими алгоритмами? Можно ли остаться собой, сдав собственное сознание в аренду Всемирной ассоциации вычислительных мощностей? Перед нами роман не воспитания, но обретения себя на земле, где наука встречается с чудом.

Александр Викторович Иличевский

Современная русская и зарубежная проза
Чёрное пальто. Страшные случаи
Чёрное пальто. Страшные случаи

Термином «случай» обозначались мистические истории, обычно рассказываемые на ночь – такие нынешние «Вечера на хуторе близ Диканьки». Это был фольклор, наряду с частушками и анекдотами. Л. Петрушевская в раннем возрасте всюду – в детдоме, в пионерлагере, в детских туберкулёзных лесных школах – на ночь рассказывала эти «случаи». Но они приходили и много позже – и теперь уже записывались в тетрадки. А публиковать их удавалось только десятилетиями позже. И нынешняя книга состоит из таких вот мистических историй.В неё вошли также предсказания автора: «В конце 1976 – начале 1977 года я написала два рассказа – "Гигиена" (об эпидемии в городе) и "Новые Робинзоны. Хроника конца XX века" (о побеге городских в деревню). В ноябре 2019 года я написала рассказ "Алло" об изоляции, и в марте 2020 года она началась. В начале июля 2020 года я написала рассказ "Старый автобус" о захвате автобуса с пассажирами, и через неделю на Украине это и произошло. Данные четыре предсказания – на расстоянии сорока лет – вы найдёте в этой книге».Рассказы Петрушевской стали абсолютной мировой классикой – они переведены на множество языков, удостоены «Всемирной премии фантастики» (2010) и признаны бестселлером по версии The New York Times и Amazon.

Людмила Стефановна Петрушевская

Фантастика / Мистика / Ужасы

Похожие книги

Текст
Текст

«Текст» – первый реалистический роман Дмитрия Глуховского, автора «Метро», «Будущего» и «Сумерек». Эта книга на стыке триллера, романа-нуар и драмы, история о столкновении поколений, о невозможной любви и бесполезном возмездии. Действие разворачивается в сегодняшней Москве и ее пригородах.Телефон стал для души резервным хранилищем. В нем самые яркие наши воспоминания: мы храним свой смех в фотографиях и минуты счастья – в видео. В почте – наставления от матери и деловая подноготная. В истории браузеров – всё, что нам интересно на самом деле. В чатах – признания в любви и прощания, снимки соблазнов и свидетельства грехов, слезы и обиды. Такое время.Картинки, видео, текст. Телефон – это и есть я. Тот, кто получит мой телефон, для остальных станет мной. Когда заметят, будет уже слишком поздно. Для всех.

Дмитрий Алексеевич Глуховский , Дмитрий Глуховский , Святослав Владимирович Логинов

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Социально-психологическая фантастика / Триллеры
Адам и Эвелин
Адам и Эвелин

В романе, проникнутом вечными символами и аллюзиями, один из виднейших писателей современной Германии рассказывает историю падения Берлинской стены, как историю… грехопадения.Портной Адам, застигнутый женой врасплох со своей заказчицей, вынужденно следует за обманутой супругой на Запад и отважно пересекает еще не поднятый «железный занавес». Однако за границей свободолюбивый Адам не приживается — там ему все кажется ненастоящим, иллюзорным, ярмарочно-шутовским…В проникнутом вечными символами романе один из виднейших писателей современной Германии рассказывает историю падения Берлинской стены как историю… грехопадения.Эта изысканно написанная история читается легко и быстро, несмотря на то что в ней множество тем и мотивов. «Адам и Эвелин» можно назвать безукоризненным романом.«Зюддойче цайтунг»

Инго Шульце

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза