Картина ожидания

- Скажи спасибо, что солнце было еще высоко! - с той же страдальческой ноткой произнес Ерохин. - А если бы и оно попало в эту «серую дыру»?!

Шаров, как всякий работник милиции, не страдал отсутствием воображения, а потому тотчас похолодел. К счастью, солнце в «серую дыру» не попало. Вот и сейчас оно сияло как раз над пустотой, нежданно-негаданно возникшей вчера.

- Может быть, тут что-то связано с космосом? - пробормотал Шаров, стесняясь сам себя и надеясь, что Ерохин не расслышит.

Но тот расслышал.

- Скажи еще, пришельцы! - зло буркнул он. - Бред это, бред!

- Но мы же должны строить какие-то версии, - робко сказал Шаров.

- Версии! Года два назад в профсоюзной газете была заметочка - пассажиры одного самолета видели летающую тарелочку. Ну а у той газеты, чтоб ты знал, самый большой тираж в мире. Представляешь, какие всюду пошли версии?! А оказалось, - интимно шепнул Ерохин, - испытывали какую-то установку… Понимаешь?… Говорят, в той газете потом всех до вахтера поснимали. Может, и тут что-то испытывают?

- А что?

- Какой-нибудь лазерный отражатель, - туманно ответил Ерохин. - Я знаю?! Это по другому ведомству.

- Может, туда сообщить? - осторожно предложил Шаров.

- А, надо им! - отмахнулся Ерохин. - Да и нам… Знаешь ведь, сколько у нас, по сельскому райотделу, нераскрытых дел! Мы просто задыхаемся. Вот потому тебя и подключили: парень ты молодой, энергичный, перспективный… Словом, так: работай самостоятельно. Я тебе доверяю. Побеседуй еще с народом. Все-таки не колпаки с «Нивы» сняли, не тонну комбикорма с Чернореченского свинокомплекса увели - не может такого быть, чтобы никто ничего не видел!

Ерохин умчался в город, а Шаров опять поднялся на взгорок. Перед его глазами струился Обимур, плыли облака, золотился закат, потом возникала серая пустота, а дальше опять золотился закат, плыли облака и мягко блестели воды Обимура. В затылок Шарову бил горячий июльский ветер, клонились долу травы, машины, взобравшись вверх, быстро переводили дыхание, и эти мгновения тишины были как вопрос.

- Ну ничего себе! - возопил кто-то вдруг. Рядом с Шаровым замерла «Волга» с шашечками. Рыжекудрый таксист таращился в окошко, а за дверцу держался высокий светловолосый мужчина средних лет, и глаза его выражали истинный ужас.

- Что это? - выговорил он.

Шаров дернул плечом.

Светловолосый прошелся вдоль шоссе. Плечи его поникли. Окинув серость печальным взором, он снова сел в машину, и та, ловко развернувшись, умчалась под вопль таксиста:

- Ну и ведьма!… А эти куда смотрели?!

«Эти», тотчас понял Шаров, относилось прежде всего к нему. «Эти», главное!… Еще хуже другое: пропажа явно не произвела особого впечатления на население пригорода. Пожалуй, высокий мужчина был первым, кто потрясен случившимся, да и его поразило, например, не то, куда вливается отрезанный Обимур и откуда он потом, за пределами серости, вытекает, а сам факт исчезновения именно этой части пейзажа.

Шаров повел рукой, повторяя очертания похищенного. Да, вот так, прямо, а потом странный изгиб, и дальше опять ровно и под прямым углом вниз…

- Юрочка! Привет! - нежно вздохнул кто-то у него над ухом, и у Шарова даже фуражка поехала на нос, потому что это была Александра, подруга жены, а раз так, то Маша максимум через полчаса узнает, как он тут стоял с обалделым видом, в буквальном смысле разводя руками.

- Привет, - откликнулся он неприветливо.

Черные глаза, черные брови, даже черная косая челка Александры выражали восторг.

- Да… будто кто-то вырезал, правда? А вон там у него рука дрогнула…

- Что ты городишь! - пренебрежительно глянул на нее Шаров, Нет, нет, он вовсе не был грубияном и о женском уме имел самое высокое мнение, более того - сейчас готов был выслушивать самые фантастические предположения, но с Александрой можно было добиться толку, лишь разозлив ее. Тогда она говорила подробно и понятно, а то бросит фразочку, имея в виду интеллект собеседника, а тот голову ломай…

Шаров рассчитал точно. Александра заломила бровь и холодно пояснила:

- Вчера мы с Марией были в кино, смотрели «Фаворитов луны». Там есть эпизод, когда вор вырезает картину из рамки ножом - неровно вырезает, часть полотнища остается. И здесь так же. Будто у кого-то в руке был резец, он обвел часть пейзажа, а вон там, видишь, где изгиб, у него рука дрогнула, - продолжала Александра. - И пейзаж вывалился, как картина из рамки.

- Да, а потом он скатал три сопки и кусок реки в рулон, сунул под мышку, сел на «восьмерку» и уехал в город, - покивал Шаров. - Нормально. Осталось выяснить, почему у него дрогнула рука, да?

Александра дернула углом рта и, не вымолвив больше ни слова, пошла с пригорка. Шаров смотрел ей вслед, гадая, свернет она направо или налево. Налево был путь к Александриному дому, где ее терпеливо ждали муж Вова и два сына. Направо… был дом Шарова, где Александру всегда ждала Мария. Увы! Загорелые ноги Александры привычно понесли ее направо, и Шаров подумал, что, знать, судьба ему такая: сегодняшний вечер всецело посвятить работе.