Картина Сархана (другая редакция)

Лиза открыла дверь и остановилась на пороге квартиры. По полу протянулась длинная полоса света с ее темной фигурой посередине. Лиза долго и внимательно рассматривала ее, а потом медленно повернулась. Тень, конечно, движение повторила. Лиза вытянула руку и коснулась дверного косяка. Снова изучила тень. Казалось, что черная фигура заточена в светлом квадрате. Лиза кинула клатч на пол в прихожей и уперлась второй рукой в другой косяк. Теперь девушка-тень будто бы пыталась раздвинуть границы своего маленького мира. Лизе почему-то хотелось это сфотографировать, но как? Нет свободных рук. А заморачиваться с таймером и прочими хитростями нет никакого желания. В любом случае момент упущен. Она хмыкнула и вошла в квартиру.

Едва Лиза включила свет, в сумочке завибрировал телефон. Ей было лень наклоняться, чтобы посмотреть, кто звонит, поэтому она просто нажала на наушник.

— Да?

— Добрый вечер, мисс Ру.

Лиза удивленно вскинула брови. Кого она точно не ожидала услышать, так это де Йонг.

— Здравствуйте.

— Как вы смотрите на то, чтобы позировать мне для портрета?

Лиза опешила. На всякий случай все-таки достала телефон из клатча и проверила, нет ли тут какой ошибки. Точно ли это де Йонг? Да, действительно. Лиза бесцельно побрела в гостиную.

— Зачем? — аккуратно уточнила она.

— А что, по-вашему, может служить достаточно уважительной причиной для работы художника? — с едва уловимой усмешкой поинтересовалась де Йонг.

— М-м-м…

Лиза не очень хотела думать над этим вопросом; после такого дня думать вообще не хотелось. Она наткнулась взглядом на картину. Ту самую пресловутую лодку. Если это лодка, то почему фон белый? Куда делась вода? Лиза присмотрелась внимательнее. Не совсем белый фон, скорее светло-бежевый. При каком свете вода может приобрести такой оттенок? И почему облака очерчены фиолетовой линией?

— Желание, наверное.

— Тогда у меня уважительная причина, — снова усмехнулась Абигейл.

— Но я спросила «зачем?», а не «почему?» — Лиза не понимала, как относиться к собеседнице.

Она не производила впечатление плохого человека. Да, явно с характером, но кто без него? Тем не менее какую-то антипатию Лиза к ней испытывала, хоть и не могла найти в себе ее источник. Дело явно не в общей вредности старухи и не в той ерунде, которую она говорила на похоронах.

— Это сложный вопрос. — На этот раз никакой усмешки. — Вряд ли вы рисуете, но, может быть… танцуете?

— Нечасто.

— Зачем вы это делаете? — де Йонг будто вела ее к какой-то мысли.

Не для развлечения, подумала Лиза, не для моего, по крайней мере.

— Не знаю. Хочется.

— Мне тоже… хочется.

Лиза была готова поклясться, что интонация слов де Йонг полностью совпадала с ее собственной. Боль, усталость и капелька насмешки над собой. Все это взболтать и добавить льда. Коктейль «Безысходность». Повисла наполненная неловким, неуютным сопереживанием тишина. Как будто между Лизой и де Йонг, где бы та сейчас ни находилась, протянулась тонкая нить, точнее, струна, по которой можно было передавать… что?

— Так что вы скажете о портрете? — Абигейл обрезала эту нить и вернулась к словам.

Такое ощущение, что она просто не выдержала напряжения. Вибрации той самой струны.

— Мне неинтересно, — пытаясь понять, когда и зачем пришла в спальню, ответила Лиза.

— А если я хорошо заплачу?

— Тогда интересно.

— Есть несколько нюансов…

— Всегда есть «но»? — Лиза уже пожалела о минутной слабости.

— Я хочу рисовать вас обнаженной.

— Нет, — отрезала Лиза, — исключено.

— Почему? — искренне удивилась де Йонг.

— Подождите. Кто должен быть обнаженным, вы или я?

— Вы! — Лиза впервые услышала, как смеется Абигейл, и этот смех ей, пожалуй, понравился. — Но, клянусь, в вас умирает настоящий художник.

— И что вы собираетесь делать с картиной?

— Продам. Дорого.

— Нет. Я не собираюсь висеть у какого-нибудь мужика на стене голой!

— И не придется. — Абигейл сказала это с каким-то едва уловимым интересом. — А почему вы решили, что заказчик — мужчина?

— Подождите!

Лиза зашла на кухню, открыла бутылку воды, повернулась и уперлась взглядом в серую стену. Видимо, уборщица смыла кофейное дерево.

— Жду, — напомнила о себе де Йонг.

— Давайте по порядку. Вы хотите написать меня голой, но…

— Писать, — перебила де Йонг. — На картине вы будете в одежде.

— А позировать надо голой? — удивилась Лиза.

— Именно.

— И в чем смысл?

— Он есть, — ушла от ответа де Йонг. — И вам его знать нельзя. Вплоть до завершения работы.

Лиза подошла ближе к стене и присмотрелась. Едва заметные, совсем блеклые, почти сливавшиеся со стеной разводы все-таки остались. Уборщица не смогла оттереть рисунок совсем. Либо боялась повредить краску, либо не заметила, что дерево и клякса все еще тут. Они будто бы впитались в стену. А вот облака исчезли; создавалось впечатление, что дерево высохло.

— Вы здесь? — уточнила де Йонг.

— Да. — Лиза вернулась к разговору. — Вы сказали, есть заказчик?

— Есть.

— А три минуты назад говорили, что просто хотите нарисовать меня.

— Мисс Ру. — Абигейл задумалась. — Вы знаете анекдот про молодого человека, который женился на богатой девушке?