Картина Сархана (другая редакция)

— Сархан, очевидно, связан с Хёстом, пересекался со всеми запечатленными на картине и гениален. Никто из нас не отвечает всем этим критериям, кроме вас.

— Я не связана с Хёстом, — возразила Лиза, но тут же задумалась. — И уж точно не гениальна!

— Гениальность — понятие расплывчатое. В чем вы всех превзошли, так это в умении не быть собой.

Миллер вдруг стала стягивать с себя свитер.

Лиза опешила, но потом поняла, в чем дело. Она даже не заметила, как оказалась в раздевалке. Миллер, ничуть не смущаясь, переодевалась. Видимо, готовясь к репетиции.

— Что вы имеете в виду?

— Ничего двусмысленного. Вы единственная из нас всех, кто не держится за себя.

— Я не понимаю.

Лиза с удивлением обнаружила, что любуется телом собеседницы. Почему-то смутилась, опустила глаза и уставилась в пол. В поле ее зрения попали ноги Миллер, и она едва не ужаснулась вслух. Мозолями это назвать было нельзя. Скорее раны. Ноги Миллер были одной сплошной раной.

— Не так красиво, как все остальное, да? — Анна, конечно, заметила, как Лиза смотрела на ее ступни.

— Нет, что вы… — любые слова тут прозвучали бы глупо. — Простите…

— Я не знаю, зачем вы приехали и о чем хотели поговорить, но у меня больше нет времени. Я должна танцевать. А вы действительно сходите с ума. Вам нужна помощь.

— Я…

— Это здание не кинотеатр и никогда не было им, тут нет попкорна, мужчина на входе не кассир, а швейцар. Он с огромным удовольствием впустил бы вас внутрь, если бы вы не стояли перед дверью. Не силой же ему вас затаскивать.

— Откуда вы… — у Лизы закружилась голова, она сделала шаг назад и села на скамью.

— Он сам меня позвал. Думаете, я прервала бы пробы просто для того, чтобы встретить вас? Мисс Ру, вас может кто-нибудь проводить домой? — спокойно спросила Миллер.

— Да, я сейчас соберусь, все в порядке, просто что-то…

Анна кивнула и вышла из раздевалки через вторую дверь. Лиза заметила за ней зал с зеркалами.

Лиза не могла сосредоточиться на каком-то одном предмете, но замечала каждую деталь окружения. Она чувствовала прикосновения одежды к телу, удивительно ярко видела цвета и даже как будто ощущала их кожей. Звуки приобретали объем и форму. Шаги Миллер за стеной отдавались в ее теле, и ей почему-то хотелось откликаться на эти импульсы.

Она не справилась с этим штормом из ощущений, и картинка стала рассыпаться. Лиза видела стену, шкафчик, одежду, скамьи, но не могла собрать это в логически связанную картину. Ничто не связывало все эти предметы и не говорило об их общем назначении.

Лиза закрыла глаза, потому что ее стало подташнивать. В этот момент на нее обрушились ощущения в теле. Пальцы левой руки покалывало, как будто после онемения. Так бывает, например, когда просыпаешься ночью и пытаешься пошевелить рукой. Эта ассоциация будто открыла дорогу другим. Словно функция ассоциативного мышления была до этого временно недоступна. Программный сбой. А теперь все снова в порядке, но системе требуется проверка.

Лизу повело по ассоциациям против воли. Начав с бессилия и онемения в руке, она довольно скоро оказалась на заседании суда, где испытывала такое же бессилие. Оглашение приговора, пожизненное заключение. Апелляция. Суды, суды, суды.

Все кончилось. Лиза открыла глаза и посмотрела прямо перед собой. Раздевалка. Картинка больше не рассыпается на отдельные части, между предметами есть связь, все они существуют в определенном контексте. Все в порядке. Разве что пальцы левой руки покалывает. Пожалуй, не только пальцы, вся кисть как будто похолодела.

Лиза встала и хотела уйти, но почему-то повернулась к двери, ведущей в зал. Постояла так минуту и наконец тихо приоткрыла ее. Через щелочку она могла видеть только небольшую часть стены, но та была зеркальной и в ней отражалась Миллер.

Танцовщица не могла видеть Лизу, слишком уж маленькой была щелочка. Разве что Анна обладала каким-то неестественно острым зрением. У Лизы снова возникло ощущение, что кто-то смотрит из ее глаз. И этот кто-то наблюдал с интересом. Миллер сделала шаг вперед, потом разворот на триста шестьдесят градусов, вскинула левую ногу вертикально, а потом опустилась на одно колено. В следующий момент она вскочила и отпрыгнула назад, но не удержала равновесия, поэтому вместо элегантного приземления получилось неуклюжее падение. Миллер спокойно встала и начала сначала.

Лиза не разбиралась в танцах, но гимнастическое прошлое позволяло оценить сложность задуманного. Миллер как будто боролась с физической реальностью. Она делала невозможный элемент. Раз за разом вставала и начинала все сначала. В какой-то момент не удался прыжок, Анна неловко упала набок и, не вставая, принялась массировать ногу. Судорога? Лицо ее не скривилось, не проступила гримаса боли. Ничего, просто свело ногу, просто боль, это ведь не повод страдать. Шпагат — это не больно, вспомнила Лиза. Через минуту Миллер встала, попрыгала, потрясла ногами, снимая напряжение, и начала заново. На этот раз опорной стала левая нога.