Картины эксгибициониста

Во время записи в студии Advision, леди, приносившая чай, имела обыкновение появляться в самый неподходящий момент, громко спрашивая на своём гнусавом кокни–акценте, напоминавшем рядового Добермана из сериала Bilko. Её предки были родом из Греции, и она питала слабость к узо[54], а вовсе не к листьям и кипяченой воде, которые она готовила в студийной кухне. Неудивительно, что она вломилась на нашу вечеринку, предварительно глотнув из бутылки, спрятанной под раковиной. Сунув голову в студию, она проскрежетала: «У них есть только ветчина или сыр ('am or cheese)», имея в виду магазинчик на углу Госфилд стрит.

Карл очень точно её изобразил и позвал леди в студию, чтобы она произнесла эту фразу в микрофон.

— They've only got 'am or cheese, — сказала она сквозь нос.

Группа чуть не лопнула со смеху, а она гордо покинула студию. «Эй! Я попаду на пластинку?»

Мы кивнули.

— Погодите, пока я не скажу внукам, — и она направилась в кухню отпраздновать очередным глотком из–под раковины.

Во время обеда я заехал в студию и увидел, что все собрались вокруг картин молодого студента. Глядя поверх спин, я мельком увидел нечто похожее на броненосца с оружием, произрастающим прямо из него. Грег познакомил меня с художником — Уильямом Нилом. Наши взгляды с Грегом сошлись, что музыка совпадает с образами Уильяма Нила. Грубые, научно–фантастические, анти–дарвинистские. Чем больше я смотрел, тем больше музыка срасталась с картинами и наоборот.

На следующий день по дороге из Суссекса я придумал имя центральному персонажу картин Нила. Оно может базироваться на образе выдры по имени Тарка[55]. По дороге я подобрал более правильное название. Таркус звучало очень выигрышно. Я предложил имя Грегу. Ему понравилось. Картина вдохновляла нас при живой записи «Картинок с выставки», пользовавшихся большим спросом.

Мы выбрали ньюкаслский Сити Холл, будучи уверенными, что там нам окажут горячий приём. Я ещё понадеялся, что мне удастся использовать их церковный орган. Мне дали разрешение после того, как я пообещал профсоюзу, что не буду втыкать в него ножи. С записью живого выступления возникли сложности. Если я собирался играть вступление «Променада» на консоли духового органа, мне потребуется несколько секунд, чтобы добежать до сцены. Карл предложил в этот момент продемонстрировать навыки в выбивании пресс–ролла одной рукой, чтобы я как бешеный успел добежать до клавишных к началу «Гнома».

Грег кое–как согласился прослушать записи. Он боялся, что из–за классического содержания ELP начнут сравнивать с их завязью — The Nice. Он не хотел, чтобы «Картинки» отвлекли внимание от второго альбома. Неотредактированная запись соперничала в качестве второго альбома с «Таркусом», который находился на стадии подготовки. Найденный компромисс с точки зрения бизнеса не имел никакого смысла. «Pictures at an Exhibition», записанный за один вечер за небольшие деньги в Сити Холле, будет продаваться за пол–цены студийного альбома.

После выхода «Tarkus» Atlantic захотела узнать больше о «Картинках», которые попали в топ чартов Англии и импортировались в Штаты в больших количествах. Atlantic не хотела оставаться в стороне и пожелала поиметь свой кусок пирога. Они не согласились с низкой ценой и боролись за полноценную стоимость пластинки. Но в какую категорию отнести? Это ни рок, ни классика. Они в какой–то момент решили издать альбом на своей дочке — Nonsuch Records — но спрос был настолько велик, что даже нью–йоркская радиостанция WNEW играла её целиком, и «Картинки» поставили в рок–секцию.

Мы все были там и сделали это. Единственная разница в этот раз состояла в том, что нам всего лишь нужно было быть там, сыграть и продать майки. Мерчендайзинг находился тогда в зачаточном состоянии, собственно, как и вся звукозаписывающая индустрия. Ахмет Эртегюн (президент Atlantic Records) скажет в интервью радио ВВС в 1989 году: «Они были очень авангардной группой. Первая вещь, которую я услышал, звучала очень экстравагантно. Но оказалось, что у такой музыки есть своя аудитория, которая росла. Кит Эмерсон — особенный талант, который далеко обошел своих соотечественников, играя на электронных инструментах».

Хит–сингл не имел для меня значения. Если и нужно выбирать, я бы предложил “Knife Edge”. Но когда мы подъезжали к Манхэттэну, то услышали завершающее соло из “Lucky Man” по радио, а голос Скотта Муни произнёс: «Это был первый сингл новой группы, Emerson, Lake and Palmer».

— Эээ? — я повернулся к Грегу за объяснениями.

Он лишь пожал плечами. Можно ли меня простить за подозрения в закулисных играх? Неужели нечто происходит за моей спиной?

Я не стал делать из этого проблему, просто отметил для себя, что записывающая компания ведет себя неподобающе, о чем намеревался при первой же встрече сообщить.