Картины эксгибициониста

Он жил в доме в Эрлс Корте с мамой, отцом и двумя сестрами, которые души в нём не чаяли. Очень симпатичная семья не только потому, что и мама и дочки были щедро одарены природой эффектной внешностью — что не прошло не замеченным, — а ещё и потому, что они всегда друг друга поддерживали. Некоторые члены группы страстно желали участвовать в развитии четырнадцатилетней сестры Дэйви — Сюзи. Иногда мы репетировали в их доме. Сидя за пианино, я с трудом сдерживал себя, чтобы не пялиться на развивающуюся грудь Сюзи. Не стоило заигрывать с несовершеннолетней сестрой моего гитариста. Свободная любовь — это одно, но здесь всё было как–то по–домашнему. На дворе стояли шестидесятые: время революции, перемен, более глубокого понимания, отсутствия чёткого осознания — откуда ты пришел и куда направляешься, — в конечном итоге это представляло собой дух свободы. Родители, в частности институт брака, были объявлены вне закона и представляли собой Истеблишмент. В конце концов, Истеблишмент создал наши проблемы, а мы считали себя новым порядком, украшенным увядшими цветами, с колокольчиками из зоомагазина, символами мира. Мы пытались выкорчевать из наших умов власть авторитетов.

Законодателем этой культуры был Тимоти Лири. Принял чуть больше ЛСД, и ты уже перед лицом вечной слепоты. Как мало мы знали о том вреде, который наносили своей иммунной системе. Мы презирали последствия и твёрдо были убеждены, что только мы правы и больше никто — любви хватит на все последствия.

«Почувствуй моё недомогание», — пел Джон Леннон. «Это назывется Меллой Йеллоу («травка» из банановой кожуры, или ЛСД)», — пел Донован.

Испытывал ли наш барабанщик Иэн Хейг невообразимую страсть к коллекционированию моделей самолётов, или же всё дело было в субстанции, их скреплявшей? Если так, его модели должны были развалиться, судя по его виду. Однако текущая ситуация не позволяла нам устраивать конфликты, так как The Nice стали получать признание как самостоятельный коллектив, без ПиПи Арнолд. Я надеялся, что у него появится другое хобби, без горючих материалов, что позволит ему сыграть на Виндзорском фестивале. ПиПи Арнолд и The Nice должны были выступить на центральной сцене, но в последний момент, мы сумели договориться с организаторами о 45–минутном сете на одной из боковых площадок.

Мы много работали, сознавая, какую славу можем получить, сыграв на столь престижном мероприятии. Используя все возможности нашего очень ограниченного бюджета, мы наняли для выступления Сэнди Сарджент. Сэнди была танцовщицей в популярном шоу Top of the Pops, телевизионной программе с песнями, находящимися в хит–параде. Сотрудничество с Сэнди было делом деликатным, потому что она дружила с ПиПи. Она была горячей штучкой, и все мужчины страстно хотели её. И вот, после того, как кто–то запустил дымовую бомбу, она забралась на крышку моего органа и начала танцевать. А мы предложили имитировать секс с элементами мазохизма, используя для этого хлыст. Раздался жуткий треск, и мой инструмент присоединился к группе перкуссии. Приношу за это извинения, но Ли, кажется, это очень понравилось.

После Виндзорского фестиваля джаза и блюза события развивались быстрее, чем мы могли предположить. Эндрю Луг Олдэм решил слезть с лежака и облагодетельствовать нас своим присутствием, так как клуб «Марки» предоставлял нам свою сцену каждую неделю. И как было написано в Melody Maker:

«Марки» гордится нововведением — забавной машиной по выдаче хот–догов за шиллинг и шесть пенсов. Во вторник вы увидите The Beatles, пришедших посмотреть на The Nice.

Immediate Records начала составлять контракт на запись и издание песен The Nice. Срок действия визы ПиПи Арнолд практически истек, но перед тем, как она вернулась в Америку, меня пригласили сыграть на её альбоме, продюсером которого выступил Мик Джаггер. Я помню одну сессию: она началась около двух часов пополудни — присутствовал полный набор будущих рок–звёзд из справочника «Кто есть кто». Меня слегка беспокоила перспектива альбома Пэт, спродюсированного Джеггером с его псевдо–кокни акцентом, который не произвёл на меня должного впечатления. Но он приступил к выполнению своих обязанностей с ободряющим чувством оптимизма. Группа музыкантов отлично работала всю ночь без всяких перерывов, но через некоторое время большинство начали возмущаться.

«Eщё один дубль, пацаны, потом будет хавчик. РАБОТАЕМ ЗА ЕДУ!» — распекал нас Джаггер по громкой связи.