Картины эксгибициониста

Как бы ни был хорош Ли, я должен посоветоваться с Матерью. Он заметил определенное охлаждение отношений в группе и с неохотой предложил альтернативные варианты:

— Ну, есть бас–гитарист из Yes, Крис Скуайр; и тот парень из King Crimson.

12. Конец Nice, начало нового

16 декабря 1969 г., Филлмор Уэст, Сан–Франциско.

Вот и подошли к концу три дня концертов в почтенном зале Била Грэма. В афише значились The Chambers Brothers, известные по хиту “Time”, и King Crimson в качестве разогревающего состава. Ходили слухи, что всё не просто при дворе Малинового короля. Большинство парней тосковали по дому, женам и подругам, и т. д. Они больше не хотели жить отвратительной жизнью в дороге. Я выбрал момент и разыскал их бас–гитариста, Грега Лейка.

Я нашел его в коридоре. По–видимому, именно он правил двором Малинового короля, величественно восседая на единственном грязном кресле в гримёрке группы. Он щелкнул пальцем ближайшему типу, чтобы тот поднёс ему зажигалку; остальные участники группы молча толпились вокруг. Последовала церемония знакомства, а затем, после большой затяжки и массивного облака в потолок, он заявил: «Знаешь, тебе нужно чище играть. Некоторые ноты кажутся смазанными. Не знаю, может это от оборудования, или же от манеры твоей игры».

Я только что познакомился с парнем, а теперь Он говорит МНЕ что делать. Ну и нахал! Я пожалел, что не смог прокомментировать его игру, потому что King Crimson выступали первыми, а я всегда пропускал начало концерта. Остальная часть разговора прошла на пониженных тонах, по настояние Грега из принципа безопасности. Мы тайком обменялись телефонами, как будто заключали тайную нарко–сделку, и я покинул здание с чувством растерянности и недоумения.

На следующий день и King Crimson и The Nice летели одним самолётом домой. На носу Рождество, справлять мы его собирались каждый сам по себе. Для одних война закончилась, для других только начиналась. Грег и я держались на почтительном расстоянии друг от друга, чтобы никто ничего не заподозрил. Тайные взгляды, подтверждающие, что мы слушаем одинаковую музыку через систему авиа–лайнера — вот и всё, что вышло на ранней стадии ухаживания.

Много вопросов повисло воздухе в ожидании решения, и пока они реяли, я жил жизнью, управляемой неземными звуками, раздававшимися внутри головы. Одновременно эти звуки пугали, что этим всё и закончится. В то же время, мне нужно разобраться с бытовыми проблемами, так как ситуация с семьей и государством была положена на полку.

Элинор разрешалось находиться несколько месяцев в Англии, так как у неё датский паспорт, а она хотела работать. Шестидесятые подходили к концу, мы знали, что настало время сказать «прощай» «детям цветов», и поприветствовать новую, ответственную эру — родительскую. И государство, и институт семьи достаточно долго ворчали, что «жить во грехе» — неприемлемо.

В общем, моё религиозное воспитание долго меня изводило, и в конечном итоге, заставило сделать шаг. Родители полетели в Данию познакомиться с её родителями. Eщё по возвращении из Штатов я позвонил Грегу, чтобы продолжить наше знакомство, но ничего особого не вышло. Он все ещё чувствовал привязанность к King Crimson. Так что, перед поездкой в Данию я встретился с Крисом Скуйаром из Yes, и за коньяком спросил его, не сможет ли он присоединиться к нам.

— Хмм? Я никогда не был главным вокалистом, — ответил Крис.

— Ну так попробуй. Ты должен звучать лучше, чем Ли Джексон.

— Нет, ни за что! Я привык только петь вторым голосом. Возьми Терри Рида вокалистом, тогда я буду спокойно играть на басе и петь бэк–вокал. И вообще, что не так с голосом Ли? Он не мелодичный, зато имеет характер.

Подошёл рождественский ритуал, а затем испарился в привычной дымке. На этот раз мама с папой провели его необычно и весело, пытаясь вникнуть в датский язык и традиции.

«Что такое сторе клюдерпик?» — спросила мама; у предков Элинор в ужасе отвисла челюсть. Элинор пнула меня под столом. Отец, чьи викторианские убеждения подверглись испытанию, не мог поверить, что его сын не только выучил множество грубых датских слов, но и до брака разделял с женщиной супружеское ложе. Как можно тактичней, он предложил, что лучший выход в данном положении — жениться, как и подобает честному человеку. Предложение было встречено с большим энтузиазмом. Я не понимал возникшей паники. Насколько я знал, Элинор тоже очень честный человек, и оформление документов вряд ли сделает её ещё более честной.

Как я ни хотел, но все же пошел в местную церковь, где женились её родители. Все были счастливы, кроме меня. Какое облегчение вернуться домой, где тоже требовалось принять меры, более понятные.