Картофельная яблоня (сборник)

Дом, где я однажды уже побывал, пустовал. Не было Максима и по другим адресам, которые мне удалось вычислить. Становиться Богом он явно собирался подальше от тех, кто знал его как Хранителя мощей. Через неделю поисков я набрал номер Павла Антипенко. Всплыла ещё одна фамилия, на которую оформлялись дарственные.

Я вылетел в Швейцарию. До деревни меня доставил сонный фуникулёр. Ещё часа три я трясся в подводе, влекомой такой же сонной мохноногой лошадкой. Время здесь остановилось. Наверно, лет триста назад по этой же заснеженной тропе среди застывших вершин, этот же крестьянин лениво погонял ту же безразличную к понуканиям кобылку.

Дверь была не заперта. Непозволительная для грядущего Божества беспечность! Я вошёл. В домике на полу, на стенах, на креслах разбросаны, развешаны, накинуты шкуры. Какое-то меховое гнездо, а не пристанище для брутальных охотников. Потрескивал камин. Натоплено так, что я невольно огляделся в поисках берёзового веника.

– Я тебя ждал, – послышался из глубины комнаты негромкий голос.

Приглядевшись, я увидел лежащего в глубоком кресле Максимиана. Вернее, Максима. Был он бледен, как вечный снег на Альпийских вершинах.

– Что ж нас бросил? – язвительно спросил я. – Мы с профессором уж соскучились.

– Шерех будет доволен. – Максим скривился в болезненной ухмылке. – Нанокрошки за него отомстили. Недолго осталось. Неделя, не больше.

Я присел в кресло напротив.

– Нанопрепарат?

Он грустно хмыкнул.

– Эти твари самовоспроизводятся куда быстрее, чем мы от них ожидали. К тому же, не гибнут. Двойной эффект, так сказать.

– Что это значит? – Гримасы умирающего сбивали меня с толку. Рот его кривился в усмешке, а в глазах стыл ужас. Когда-то я испытывал подобный во время «изгнания бесов» из бывшего хозяина этого домишки.

– Артерии и сосуды практически блокированы наномассой, – устало пояснил Максимиан и закрыл глаза. – Бинго.

– Получается, всё напрасно? – Отчего-то мне хотелось задать ему этот вопрос. – Годы ожиданий, страха, что кто-то откроет тайну Филарета… Предательство, в конце концов! Ведь ты знал, что лаборатория будет взорвана, не так ли?

– Всё разнюхал…

– Менту ментово. – Я потёр лоб ладонью. Жара здесь была несусветная. – Кое-что сопоставил. Почему ты тщательно прятал профессора, а сам гулял, как откинувшийся фраер. Тебя просто никто не преследовал, ведь так? Ты для них свой… они полагали… Но ошиблись. Власть и для тебя была мёдом намазана, за неё, не глядя, ты расплатился чужими жизнями.

Максим задёргался в судорожном смехе-кашле.

– Празднуй победу, майор! Да, я работал на тех, кто принял решение уничтожить лабораторию.

– И не жаль было коллег? Не жаль их работы?

– За двумя зайцами только дураки бегают… Я выбрал Шереха и его разработки. Власть над сознанием уже сегодня могла принести дивиденды.

– Странно, ты позволял властвовать над умами профессору, а сам довольствовался ролью снабженца.

Максим повёл мутными глазами.

– Халиф на час? Нет. Я ждал большего.

– Ты дождался.

Я встал и направился к двери. Снова мне казалось, что-то сгустилось в воздухе. Что-то, стыдливо называемое людьми наказанием, а Тем, Кто Над – Карой. Там, где чёрным дымом из потухающего камина клубилась Кара, наказание смысла не имело.

С исчезновением Максимиана, рассеялась и наша паства. Какое-то время, подсевшие на бинауральный наркотик, прихожане являлись к церкви. Ждали. Взывали к небесам, печально смотрящим на них сквозь дыру в потолке. Старец не являлся.

«Старец» часами сидел в лаборатории, уставившись остановившимся взглядом в тёмные мониторы. Выходить из своего подземелья отказывался. Думаю, он был прав. Охота на него срока давности не имела. Я привозил продукты, но снабдить материалами для продолжения исследований, естественно, не мог. Не было у меня ни тех денег, которыми вертел Максим, ни связей. А, главное, не было уверенности, что поиски стоит продолжать. От пищи Шерех отказывался. По-моему, так он решил распрощаться с прошедшей мимо него жизнью. На все увещевания лишь отмахивался. Дело приняло угрожающий оборот.

Как-то раз, подъехав к церкви, я увидел доктора. Он стоял на вершине разрушенного барабана и смотрел вдаль. Снова на нём было длинное рубище, свисающее с плечей мешком.

– Что вы ещё придумали?! – заорал я.

Объяснять свои намерения профессор не стал. Они были очевидны. Вместо этого велел спуститься в лабораторию, принести какую-то из пронумерованных пробирок и шприц. Я выполнил распоряжение.

– Теперь колите! – приказал он. – В вену колите. Надеюсь, они у вас хорошие.

– Зачем? – Я пытался затянуть разговор и отвлечь старика.

– Я уничтожил записи, – простонал профессор. – Это был срыв, глупость! Я жалею об этом. Людям нужны бинауральные нанотехнологии. Моё поражение ни о чём не говорит. Мне просто не повезло. Но мне удалось собрать последний материал и синтезировать препарат. Тот, с недельным сроком действия. Спасите его! Через двое суток вне среды наночастицы погибнут. Введите его себе и езжайте в любой НИИ. Просите, требуйте… Делайте что-нибудь!

Передо мной был безумец. Одержимый, забывший о погибшей лаборатории и своей жизни.