Картофельное счастье попаданки (СИ)

Это была девочка лет пяти или шести. Чумазая, со спутанными волосами, в грязном заплатанном платье. Она визжала и пыталась вырваться, но Кип крепко держал ее за руку. А уж что-что, а хватка у него была железная.

— Вы поглядите только, хозяйка, какое чудо-юдо я нашел! — хмыкнул он.

Мы с Рут тоже подошли поближе.

— Ты как здесь оказалась? — спросила я. — Ты пришла одна? Как тебя зовут?

Но девочка молчала, только снова и снова пыталась укусить Кипа за руку.

— Откуда в лесу мог взяться ребенок? — удивилась я. — Тут до ближайшего жилья не один час ходу.

Но прежде, чем мне кто-нибудь ответил, мы услышали, как хрустнула ветка уже в других кустах, по другую сторону дороги. Рут, не раздумывая, бросилась туда. И снова визг и крики. Я уже подумала, что там обнаружился еще один ребенок, но нет — вслед за Рут из кустов, охая, вышла взрослая женщина.

— Это ваш ребенок? — спросила я.

Но она испуганно замотала головой.

— Нет, мадемуазель, — ответила за нее Рут. — Это Эмма Паскаль из Шато-Тюренн. Все её дети давно выросли.

— Прошу прощения, мадемуазель Бриан, — пробормотала женщина и поклонилась мне, — я не сделала ничего дурного.

— Как же не сделала? — возразила Рут. — Это же ты привела сюда эту девчонку?

Мадам Паскаль кивнула — отпираться не было никакого смысла.

— Вы знаете, чей это ребенок? — мне хотелось узнать о девочке хоть что-то.

Но женщина замотала головой:

— Да откуда же мне знать, мадемуазель? Да она и сама, поди, не знает, чья она. Вы поглядите на нее — кожа да кости. А какая одежка! Да если бы у нее кто-то был, разве она ходила бы в таком виде?

— Но как же она оказалась у вас?

Мадам Паскаль шмыгнула носом:

— Наши деревенские говорят, что она отстала от повозки бродячих артистов, что приезжали на ярмарку. Они останавливались на ночлег у нас за околицей. Мы сначала думали, что, может, они за ней вернутся. Хватятся ее и вернутся. Но нет. Да и, видать, не слишком хорошо ей у них было. Она у меня краюху хлеба стащила — вцепилась в него зубами и руками, словно неделю не ела. А может, и правду не ела. Ну, я рукой махнула — ешь, чего уж. А вот Жан Боке на нее собаку спустил — она едва убежала. Нечего, сказал, нахлебников приваживать. А еще сказал, что взгляд у нее дурной, ведьминский.

Тут она прикусила язык и испуганно на меня посмотрела.

— И вы решили, что в доме у ведьмы ей будет самое место? — предположила я.

— Да ребёнок ведь, жалко, — всхлипнула вдруг женщина. — А в деревне ее никто не приютит. Будь она постарше, так, может, и взял бы кто в помощь по хозяйству. А сейчас с нее какой толк? Только лишний рот в доме. Я своему мужику предложила, давай, говорю, оставим у себя, куда же ее на улицу-то гнать? Но он тоже слышал слова мясника, а потому не согласился ни в какую. Вот я и подумала — ну, куда она пойдет? До города далеко. Да и кому она там нужна? А в лесу звери дикие. Да и дите ведь совсем неразумное. Заблудится.

Зла на мадам Паскаль у меня не было. Она-то как раз поступила по-человечески.

— Вы хорошо сделали, что не отпустили ее одну, — похвалила я. — Не знаю, правда, что мы сами будем с ней делать, но пока оставим у себя. А если вам станет что-то известно о ее родных, то непременно нам сообщите.

— Конечно, мадемуазель! — торопливо закивала она и, еще раз мне поклонившись, быстро зашагала в сторону деревни.

А я повернулась к девочке:

— И что же нам теперь с тобой делать?

Та испуганно дернулась, и глаза ее потемнели от страха. Возможно, ее напугали слова мадам Паскаль о ведьме. А может быть, она просто не привыкла никому доверять и в каждом видела угрозу.

— Не бойся, — я присела рядом с ней на корточки, — мы не сделаем тебе ничего дурного. Сейчас мы накормим тебя яйцами и вкусными сладкими булочками. Ты любишь сладкое, правда? — она не ответила и даже не кивнула. — А еще мы дадим тебе свежего теплого молока.

При слове «молоко» взгляд ее прояснился. Бедный ребенок был голоден.

— Только пообещай мне, — продолжила я, — что не станешь от нас сбегать. Вокруг лес, и ты можешь заблудиться. А еще тут много диких зверей. А я обещаю, что если тебе у нас не понравится, то через неделю мы отвезем тебя в город и там попытаемся найти для тебя новую семью. Обещаешь?

На сей раз она кивнула. Но может быть, лишь для того, чтобы получить кружку обещанного молока.

Ее следовало вымыть и переодеть, но я боялась, что это напугает ее еще больше. Это могло подождать и до завтра. А пока ей нужны были еда и теплая постель.

Глава 23

Она готова была съесть всё, что ей дадут. Но пока мы ограничили ее кружкой молока да мисочкой чуть посыпанного сахаром творога. Наедаться сразу было опасно. Кто знает, сколько она голодала?

Сначала я подумала, что у нее были темно-русые волосы, но, присмотревшись, поняла, что на самом деле волосы у нее цвета спелой пшеницы, просто их давно не мыли. И кожа у нее тоже была светлая, хотя лицо и руки из-за загара казались смуглыми. И по возрасту ей, пожалуй, было больше пяти, просто чрезмерная худоба уменьшала ее возраст.