Картофельное счастье попаданки (СИ)

Я бы и сама с удовольствием нанялась на какую-нибудь работу, но не была уверена, что мои знания и навыки тут окажутся востребованными. Я умела немного шить и вязать, но наверняка делала это куда хуже, чем местные рукодельницы. И блюда здешней кухни я пока знала еще слишком плохо, чтобы наняться в повара или кондитеры.

Конечно, идея открыть тут чайную всё еще сидела в моей голове, но пока у нас не было на это денег. А чтобы заработать деньги, нам нужна была картошка. А чтобы получить картошку, нам нужно было вернуть себе дом. Получался какой-то замкнутый круг.

Когда Кип ушел на улицу короля Георга наниматься на работу к Торсену, Рут предложила:

— А давайте, мадемуазель, мы приведем в порядок и зал с витринами. Негоже оставлять его в пыли и таком запустении.

Это было отличное предложение! Нам так и так нужно будет привести в порядок фасад дома. Так почему бы не начать с витрин?

И когда Кип вернулся, витринные стекла уже блестели чистотой.

— Ну? — с надеждой спросила брата Рут, и все мы замерли в ожидании его ответа.

— Он согласился нанять меня на три дня, — сказал Кип. — А за это время он, должно быть, постарается найти другого человека. Он сказал, что заплатит мне медную монету.

Всего три дня. Это то самое время, что нужно Торсену для проведения аукциона и оформления его результатов. А потом забота о доме и хозяйстве переходила уже новому хозяину. Ну, что же — три дня это было лучше, чем ничего.

Глава 29

Почти все законники, о которых я сумела узнать на следующий день, были почтенными мужчинами с многолетней юридической практикой, и их услуги стоили весьма недешево — от трех серебряных монет. А заплатить такую сумму за разовую консультацию я никак не могла себе позволить. Тем более, что никаких особых надежд я с этой консультацией не связывала.

Наверняка здесь, в Терезии тоже процветала коррупция. И если так, то правым окажется тот, у кого больше прав. Или больше денег, что, в принципе, почти одно и то же. Торсен не стал бы действовать так нагло, если бы не был уверен в том, что я не сумею опротестовать решение суда. А если так, то и тратить деньги на адвоката было неразумно.

Но мадам Ларкинс (которая очень обрадовалась, что мы стали ее соседями) посоветовала мне обратиться к стряпчему месье Шекли, контора которого находилась на окраине города. Он еще только начинал свой профессиональный путь и пока брал за свои услуги совсем немного.

Месье Шекли оказался худощавым молодым человеком с копной непокорных рыжих волос и россыпью веснушек на лице. Внешне он был совсем не похож на законника и, кажется, сам прекрасно это осознавал. Я подумала, что при такой не серьезной внешности ему будет непросто обзавестись широким кругом солидных клиентов. Но пока это было мне на руку — за консультацию он запросил всего одну серебряную монету.

По моей просьбе он сходил в суд и ознакомился с тем решением, которое было вынесено по моему делу. И когда мы встретились с ним снова, он меня огорчил.

— К сожалению, мадемуазель Бриан, опротестовать решение суда вам будет сложно. Месье Торсеном была предъявлена расписка вашей матушки, срок уплаты долга по которой давно истек. К тому же господин ювелир заявил, что он обращался и лично к вам, но не получил даже части той суммы, на которую он претендовал.

— Да, он приезжал ко мне, — подтвердила я. — Но вы же понимаете, что речь идет о слишком большой сумме, и у меня не было возможности ее собрать. Я попросила его о рассрочке, и он обещал подумать. Когда же я приехала в Гран-Лавье, чтобы вернуть часть долга, месье Торсен не пожелал со мной встретиться. Думаю, тогда он уже принял решение обратиться в суд. И я отнюдь не оспариваю его права на эти деньги! Я согласна их ему заплатить. Но не сразу, а частями.

Месье Шекли сдержанно улыбнулся:

— Он вовсе не обязан был соглашаться на рассрочку. Он мог пойти вам на уступку, но исключительно по доброй воле.

— Но разве меня не должны были пригласить в суд на слушание дела? — я попыталась зайти с другой стороны.

Тут стряпчий кивнул.

— Должны были. Но это бы ничего не изменило, мадемуазель.

— Допустим, — согласилась я. — Но объясните мне, что будет, если сейчас месье Торсен продаст мой дом на аукционе за сумму, которая будет больше, чем двадцать золотых? Должен ли он будет отдать мне разницу в цене? Ведь я, а вернее, моя матушка была должна ему только двадцать. Разве это не должно было быть прописано в решении суда?

— Вы рассуждаете совершенно правильно, мадемуазель. Но в этом случае всё несколько сложнее. Дело в том, что в суд были представлены результаты оценки принадлежавшего вам имущества.

— И оно было оценено всего лишь в двадцать золотых монет? — догадалась я. А когда мой собеседник снова кивнул, я воскликнула: — Но как кто-то мог провести такую оценку? Разве для этого не требуется осмотреть это имущество, составить его опись? А между тем, к нам никто не приезжал.

Месье Шекли вздохнул.