Картофельное счастье попаданки (СИ)

— Я не смогла расплатиться по долгам покойной матушки. И теперь нам негде жить. И я подумала — а почему бы нам с вами не помочь друг другу? Вы сдадите нам первый этаж, а мы приведем его в порядок. И мои слуги, и я сама очень трудолюбивы. Я слышала, что когда-то у вас была чайная. Может быть, мы сумели бы вместе ее возродить?

Мне показалось, что на мгновение в его взгляде мелькнул интерес. Но лишь на мгновение, потому что уже через пару секунд он покачал головой.

— Прошлого не вернуть, мадемуазель. Того, что было, никогда уже не будет. Поэтому прошу простить меня, но я ничем не смогу вам помочь.

Я едва не расплакалась от досады. С чем я вернусь к Рут и Кипу? И где мы проведем эту ночь? Конечно, можно снять комнату в той же таверне, но на сколько нам хватит тех денег, что у нас оставались? На неделю? На две

— Если из-за вашего упрямства, месье, вас выселят из этого дома, и он перейдет в чужие руки, то кто знает, что здесь сделают новые хозяева. Возможно, тут откроют мясную лавку или магазин зеленщика.

Он вздрогнул от моих слов. Мне показалось это хорошим знаком.

— Мы выкрасим фасад здания в тот же цвет, который он имел при жизни вашей супруги! — сделала я еще одну попытку.

Он усмехнулся:

— Тогда он был фиалковым, мадемуазель! Жаннет считала, что именно такой цвет особенно подходит для чайной.

— Значит, он снова будет фиалковым! — воскликнула я. — У нас есть немного денег — их хватит на краску. А глину и песок, чтобы оштукатурить стены, мы привезем из-за города.

— Сколько человек в вашей семье, мадемуазель? — спросил он. — Учтите — я не люблю шум, и если вы станете мне докучать…

— Не станем! — заверила его я. — Помимо меня, еще двое слуг и маленькая, очень тихая и скромная девочка.

Он снова нахмурился:

— Дети не бывают тихими, сударыня. И слуги… Вы и их считаете своей семьей?

Я улыбнулась:

— У меня нет другой семьи, сударь.

— Почти все жилые помещения — на втором этаже, на который я вас не пущу. А на первом — большая кухня, торговый зал, подсобные помещения и всего три маленькие комнаты, в которых раньше жила прислуга.

— Нам будет этого достаточно, сударь! — сказала я, боясь поверить в то, что всё-таки смогла его уговорить.

— И первый этаж давно не убирался, — предупредил он. — Я не мог позволить себе держать слуг, а сам уже слишком стар, чтобы управляться с таким хозяйством.

— Ничего страшного, сударь! Мы не чураемся грязной работы. Можем ли мы заселиться прямо сегодня?

Он тяжко вздохнул, должно быть, уже пожалев о своем решении, но кивнул.

— Как вам будет угодно, мадемуазель. Я не стану закрывать входную дверь. Ветошь и ведра вы найдете в чулане. Колодец — на заднем дворе. Посуда есть на кухне. А всем остальным вам придется обзавестись самим.

Наверно, если бы я не боялась его напугать, я бы его расцеловала. Но пока я решила воздержаться от такого проявления чувств и просто поблагодарила его за такую доброту. А потом бегом бросилась к Каштановому бульвару, совершенно не думая о том, что такое поведение не подобает приличной барышне.

Глава 27

Я налетела на него, когда уже выбегала на Каштановый бульвар. Конечно, вина была моя — он-то шел по самому бульвару, а я двигалась по узенькому переулку Ткачей. Но когда я уткнулась в его плечо, то решила, что лучшая защита — нападение.

— Вы перегородили мне дорогу сударь! — возмутилась я, торопливо делая шаг назад.

Это снова был он — один из друзей герцога Марлоу, всегда хмурый господин, имени которого я до сих пор не знала. На сей раз он был не на лошади. И к моему удивлению, он почти изволил улыбнуться.

— Мадемуазель ведьма? Я полагал, что представительницы вашей профессии предпочитают перемещаться с помощью мётел.

— Это не слишком удачная шутка, сударь! — я почувствовала, что краснею, и от этого рассердилась еще больше. — Между прочим, из-за того, что я оказала помощь вашему другу, меня и мою служанку обвинили в магической практике без специального разрешения. Вот уж правду говорят — не делай добра, не получишь зла. Я не знаю, кто из вас — вы или он — оказались слишком болтливы, но…

— В магической практике? — его усмешка показалась мне пренебрежительной. — Никогда не думал, что сушеная трава подорожника имеет хоть какое-то отношение к магии.

На мгновение я растерялась. Откуда он узнал про подорожник? Я была уверена, что аристократы не способны отличить одну траву от другой, тем более в сушеном виде.

— О, сударь, если вы знаете, что это был всего лишь подорожник, то, надеюсь, вы не откажетесь засвидетельствовать это в суде? — я посмотрела на него с такой надеждой, что он смутился.

Такой важный свидетель сможет убедить даже самого враждебно настроенного судью — если вдруг Торсен всё-таки решит обвинить нас в нарушении закона.

— Я не откажусь, мадемуазель, — после некоторого раздумья кивнул он, — но только в том случае, если в это время я еще не уеду из Гран-Лавье. Потому что, боюсь, мой приезд на судебное заседание из столицы обойдется вам слишком дорого. А до тех пор вы сможете найти меня в доме герцога Марлоу.