Картонные стены

Обескураженный участковый был не в силах оторвать от нее взгляд – тяжело дышавшая, сверкавшая своими зелеными глазами, с небрежно выбившимися на лицо прядями волос разгоряченная Жанка была чертовски сексуальна.

– Покажите-ка мне постановление, – обратилась майор Самоварова к старшему лейтенанту Давлетьярову ровно таким тоном, каким разговаривают с младшим по званию. – А ты, Жанна, не кричи! Бесплатное шоу для соседей решила устроить? Кларисса, думаю, недалеко ушла. Идите-ка вы оба в дом.

Через несколько минут все прояснилось.

Накануне вечером, возвращаясь домой от Алининой матери, Андрей неожиданно решил заехать в ближайший к поселку продуктовый магазин за выпивкой.

Скопившийся гнев он выплеснул на случайно попавшегося под руку Равшана. Таджик, стоявший впереди него в очереди к кассе, долго возился сначала с продуктами, потом с оплатой. Взвинченный до предела Андрей, вероятно, настаивал на том, чтобы Равшан его пропустил.

Магазинная камера зафиксировала момент ссоры, а также то, как Андрей ударил кулаком в лицо неуступчивого таджика.

Оскорбленный азиат зафиксировал в ближайшей больничке побои, а утром пришел к Зуфару и написал заявление. К тому же имелся косвенно заинтересованный в наказании распоясавшегося нувориша свидетель – кассирша, которая была землячкой и даже дальней родственницей Равшана и которая получила работу в магазине по его протекции.

Выяснились еще две интересные детали: помимо основной работы в поселке Филатовых, Равшан уже несколько лет подхалтуривал у некого генерала МВД, жившего неподалеку. А третьего дня, законно или не очень, таджик стал гражданином РФ.

Свой арест Андрей воспринял на удивление спокойно. Он ни в чем не признавался, но ничего и не отрицал.

Глядя на него – с синевой под глазами, потухшего и помятого, будто это его накануне жестоко избили, Самоварова поймала в выражении его лица оттенок облегчения, какое может быть у тяжелого больного, после долгих мытарств наконец услышавшего свой диагноз.

Аглая Денисовна тут же позвонила мужу, просила срочно вмешаться и прекратить эту, как она выразилась, «кошмарную нелепицу».

Переодевшись, Андрей вышел из дома, прихватив с собой только паспорт.

Предложение участкового собрать какие-то необходимые хотя бы на первое время вещи он демонстративно проигнорировал. Такая реакция вкупе с подчеркнуто-вежливым, позаимствованным у матери и несвойственным ему тоном, каким он разговаривал с участковым, говорила о том, что Андрей рассчитывал вскоре вернуться домой, ожидая помощи своего высокопоставленного отца.

Хотя не исключено, что напускное хладнокровие скрывало растерянность и страх.

Нарыв в душе вызрел, материализовавшись в противоправный поступок, последствия не замедлили себя ждать.

«Как верно подмечено, чужая душа – потемки», – думала Самоварова, провожая взглядом ни с кем не простившегося Андрея.

Минутами ранее она не поленилась тщательно ознакомиться с протоколом задержания и наличием у полицейских доказательств для открытия уголовного дела. Все было в рамках закона.

Пока Аглая Денисовна, не закрывая красивого рта, возмущаясь и негодуя, снова и снова обрисовывала ситуацию мужу, Самоварова, ожидая ответа Никитина, постоянно проверяла мобильный.

Собранная информация, сведения из дневника Алины и ее интуиция говорили о том, что Никитин должен найти этого призрачного соседа там, где она предположительно ему указала: в одной из клиник, где пытаются помочь людям, обреченным на мучительную смерть.

Остаток дня и вечер были похожи на скомканную разноцветную бумагу.

Аглая Денисовна, быстро сообразив, что Жанка в сложившихся обстоятельствах незаменима, назначила ее своей первой фрейлиной и засыпала вопросами и поручениями.

Перво-наперво она выудила у нее телефон участкового. Затем заставила через работяг Ливреева узнать номер пострадавшего таджика. Потом попросила себе красного сухого вина, но, сделав пару глотков, вдруг вспомнила, что она за рулем, и велела сварить ей хорошего кофе.

Успела она побеседовать и с Тошкой.

Варвара Сергеевна отметила, что во время разговора голос Аглаи сделался совершенно спокойным. Бабушка не сюсюкала с внуком и говорила с ним как с равным, объяснив свое отсутствие и отложенный поход в гости к известной актрисе непреодолимыми обстоятельствами.

Но после очередного разговора с мужем Аглая окончательно разнервничалась и стрельнула у Самоваровой папиросу. Курила она в столовой, элегантно стряхивая пепел в хрустальный, с недопитым дорогим вином, стакан.

Уехала она ближе к вечеру и, прощаясь, совсем уж неожиданно от души расцеловала и Жанку, и Варвару Сергеевну.

После того как мать Андрея покинула дом, доктор, отбросив всякую щепетильность, залез в морозильник Филатовых и попытался приготовить то ли поздний обед, то ли ранний ужин – из того, что сумел обнаружить.

Особого аппетита ни у кого из оставшихся в доме не было, но свиные отбивные с горошком в исполнении Валерия Павловича оказались весьма недурны.