Картвелеби. Книга вторая

Признайтесь, как много поломанных судеб порождает собой эта гнусная традиция? Много, я знаю. Но тогда почему она до сих пор жива?! Почему те, кто не имеет никакого права лишать невинную девушку будущего, обрезают ей крылья, отрывают от отчего дома, заставляют её плакать? Наконец, я обращаюсь к вам, почтенное семейство Айдемировых. Все вышесказанное приходится по вашу душу. Это ваш позор и ваш грех. Именно ваш старший отпрыск совершил сей низкий поступок, уже дошедший до моих ушей. Вы, должно быть, думаете, что я как-то связан с той девушкой, которую вы похитили, но столь ли это важно? Важно ли для тех, кто случайно прочёл эту статью и поразился вашей подлости?.. Меня интересуют мораль и благородство, которые, несмотря на знатное, по вашим словам, происхождение, могут вам только сниться. Я – поборник правды и нравственности, и, прежде всего, встаю на их защиту. Вы удерживаете девушку силой, никак не связываетесь с её родными и ждёте, когда она, наконец, покорится вам? Какой в этом смысл, если позорный поступок никогда не смыть с вашего рода?!

На Кавказе чтят семейные ценности и высоко ставят женщину, как будущую мать, чью-то дочь или сестру. Так вот знайте, судари и сударыни, что Айдемировы – не настоящие горцы. Они лишь величают себя таковыми, но ни на грамм не приблизились к этому образу. Насилие порождает насилие, и, проповедуя жестокость над чистой, ни в чём не повинной душой, вы накликаете на себя беду, кару небесную и злой рок!.. Уж я вам это обещаю.

Я могу пожелать вам только удачи. Она вам, поверьте, понадобится.

Ваш покорный слуга,

Никандро Беридзе».

– Софико! – Шалико с трудом перевёл дух, дочитав статью до конца. – Я не знаю, что сказать…

– Ничего и не надо говорить, – повела плечами лисичка. – Надо действовать. Хорошо бы поскорее напечатать её!.. Нам нужно пристыдить их.

– Но твой издатель, – запинаясь, продолжал брат, – пропустит такое в печать?

Княжна прикусила язык. Как давно она не виделась с Ваграмом Артуровичем?! С тех пор, как отец посадил её под домашний арест из-за суфражизма, она и позабыла, как тяжело подниматься на восьмой этаж издательства!.. Однако сейчас ей придется об этом вспомнить, и не только об этом. Как часто она хитрила и изворачивалась перед родителями, чтобы выбиться на встречу с господином Арамянцем? На этот раз она проведет за нос и его!

Ах, но он обязательно поймет её, когда придёт время. Отчаянные времена требовали отчаянных мер…

– За издателя не волнуйся, – заверила Шалико сестра. – Я что-нибудь придумаю. А вот наш papa…

Брат понял намёк довольно быстро и с нежностью подмигнул.

– Ничего, поедем вместе. Отец отпустит тебя со мной.

На том и порешили. Не дав ни Давиду, ни матери толковых объяснений, два младших отпрыска пришли к Константину Сосоевичу и с умным видом заявили, что поедут в Сакартвело. Уйдя с головой в свои счета, он не стал с ними спорить, но взял с детей слово, что они не сильно задержатся.

– Не хватало, чтобы кто-то и нашу княжну умыкнул, – запыхтел им в спину старый князь. – В тюрьме уже побывала. Осталось только это!..

Софико красноречиво закатила глаза, как делала в последнее время слишком часто. Ехали они не более двух часов. На месте брат от всего сердца поразился тому, как высоко находился рабочий кабинет издателя, а она посмеялась, сказав, что станок находился ещё выше.

– Станок? – всё сильнее изумлялся дзма.