Картвелеби. Книга вторая

– Вот увидишь! И не заметишь, как этот год пролетит, – приобняв сестру за плечи, шепнула Тина. Стряхнув со щёк слезинки, Нино помахала своему возлюбленному рукой, и лучи солнца замерцали на её обручальном кольце. Подождав немного, Константин Сосоевич пригласил гостей в дом.

Тина удивлялась тому, как скромно в тот день выглядел стол Циклаури, и читала на лицах сестёр те же самые размышления. Хватило небольшого стола на двенадцать персон, чтобы усадить их всех. И ведь ещё остались свободные места!.. Угощения состояли из одной долмы, нескольких салатов, вина и сыра. Даже барашка не зарезали!.. Этот гостеприимный кров, пожалуй, никогда не пустел так сильно. Теперь, когда уехал ещё и Шалико, на князя и княгиню Циклаури становилось страшно смотреть. Почтенные родители лишились последнего защитника и плеча, на которое могли опереться! За что судьба так жестоко обходилась с ними?..

– Ну! – Заметив всеобщий не очень весёлый настрой, Игорь громко заскрежетал своим стулом и, подняв бокал в воздух, обернулся к Софико Константиновне. – С именинами вас, ваше сиятельство!..

Это всех растормошило, и неприятная оглушительная тишина, висевшая в воздухе ещё пару секунд назад, сменилась весёлым хохотом и разговорами. Зазвенели столовые приборы, и старики, будто очнувшись, посыпали на голову именинницы свои поздравления. Вспомнив былые времена, Георгий Шакроевич и Константин Сосоевич перебивали друг друга тостами.

Осознав, что это её супруг вдохнул жизнь в их застолье, Тина посмотрела на него с прежним обожанием. В последнее время ссоры между ними случались чаще, чем за все пять лет супружеской жизни, и это ей не нравилось. Она скучала по тем умиротворённым временам, когда воздух между ними не казался таким спёртым, когда разногласия не разрывали их души на части, когда ребёнок в чреве не высасывал из неё жизнь…

Разве не об этом она размышляла, когда в последний раз ходила на кладбище к Вано?

– Ты очень обрадуешься, когда я схожу, что Шалико Константинович сделал нашей Нино предложение, – поведала она, смеясь, и положила на могилку брата свежие гвоздики. – Да-да, не удивляйся! Мы все дождались этого дня!

Недавний дождь увлажнил землю под ногами, но средняя сестра всё равно опустилась на колени у надгробия, провела по нему платком и стёрла с имени брата дорожную пыль.

– Саломея стала как наша мамида, – не переставала она улыбаться. – Ворчит и ругается точь-в-точь, как Екатерина Шакроевна!.. Правда, мой муж говорит, будто у неё есть поклонник и что мы скоро об этом узнаем. Не представляешь, как мне интересно, кто же он такой!

Имя на надгробии смотрело пристально, и в конце концов Тина стёрла с лица улыбку.

– Ты хочешь узнать, как я? – Надрывистый смешок, что вырвался из груди так неожиданно, очень её испугал. Госпожа Ривкина опустила глаза в землю. – Я не знаю, дзма. Правда, не знаю!..

Мысли путались, и, чтобы не закричать, она изо всех сил закусила губу, сминая платок в руках.

– Тебе бы понравился Игорь. Я уверена! Он ни в чём не виноват. Он очень беспокоится обо мне. О нас всех!.. Он просто золото, Вано.

Ей даже показалось, что она слышала подбадривающий смех брата, и пару слезинок капнули на белый платок.

– Мы ссоримся, потому что он боится за меня. По правде сказать, мне тоже страшно. Чем ближе подходят роды, чем больше во мне уверенности, что… я скоро присоединюсь к тебе, дзма.