Картвелеби. Книга вторая

Саломея прикусила язык, и юные проказницы залились хохотом. В последнее время княжны всё больше времени проводили вместе, ведь Тина всё сильнее замыкалась в себе, из-за чего в Сакартвело становилось совсем не с кем поговорить. Перспектива скорого родства сблизила девушек, и с обеими стало невозможно разговаривать!.. Мало ей было хитрых взглядов, которые бросал в её сторону неотёсанный плебей Игорь, так ещё и эти две трещотки! Ну, и за что ей такое наказание?..

Никто из них не догадывался, в какую головоломку превратился для неё Левон. Он перестал ворчать ей в спину каждый раз, когда она появлялась в его больнице, больше не заставлял выполнять самую чёрную работу и как будто бы смирился с её присутствием, но по-прежнему держался с ней подчёркнуто строго. Она перебрала все известные этому миру женские ухищрения, но на него ничего не действовало. Если бы не малышка Сатеник, она бы уже давно перестала надеяться! Вспоминая мать девочки добрым словом, Саломея удивлялась тому, как эта святая женщина растопила сердце айсберга. Для того чтобы он обратил на тебя внимание, наверняка, нужно обладать третьим глазом или же иметь шесть пальцев на руке?!..

Изнеженная княжеская дочь, Саломея дожила до двадцати девяти лет и не знала «усталости до изнеможения». Сестер милосердия в больнице не хватало и, пусть она не участвовала в лечении больных и проведении операций, многие заботы всё равно ложились её на плечи. В последнее время, заработавшись, она теряла чувство времени и пространства. Саломея сдружилась со многими пациентами и даже неплохо ладила с сёстрами, но, беспокоясь за всех и каждого, ещё больше себя изводила. Как Левон Ашотович терпел эти страдания?..

– Я не пропускаю их через себя, – сказал он ей однажды, замечая слезинки в уголках её глазах. Мимо промчали каталку с человеком, чья нога загноилась от раны и требовала срочной ампутации. – Если бы я это делал, то давно бы лечил сердце.

– Понятно, почему вы такой бессердечный, – парировала она, всхлипывая. – У вас его просто нет.

Он весело хмыкнул, совсем не обидевшись, и мягко подвинул её в сторону на пути в операционную. Ещё через день к ним привезли мальчика, который лишился уха, когда помогал своему отцу в кузнице. Он так кричал, а из раны сочилось столько крови, что Саломея ойкнула и зажмурилась. Она напрочь позабыла о флирте и кокетстве – и Левон, похоже, добивался именно этого! – когда чьи-то большие длинные руки крепко обвили её спину.

– Первое время всем тяжело. – Врач благосклонно обнял её, позволил поместить голову на его груди и даже погладил несколько раз по волосам. – Ничего страшного! Вы привыкнете.

Она разомкнула веки, прислушалась к его сердцебиению – ровному, как гладь реки зимой! – и молча про себя чертыхнулась. Он хотел искренности?.. Так вот же она! Но почему и это его не тронуло? И всё же, когда она подняла взор вверх и вгляделась в его глаза, что-то в них показалось ей… примечательным.