Картвелеби. Книга вторая

– Ваша кожа, Полина Семёновна… – произнес Давид, сладостно улыбаясь. Он снял колье и, положив его в шкатулку, коснулся пальцами её оголенной шеи. – Она такая белая и гладкая!..

Очарование ночи ударило ему в голову, и он поцеловал её в плечо, а руки положил на талию. Её тело не откликнулось на его поцелуй, но он сделал это вновь, и тогда Полина всё-таки отдернулась в сторону.

– Давид Константинович, – сказала она строго и со вздохом развернулась к нему. – Давайте начистоту. Вы ждёте, что между нами сложатся близкие отношения?

– Что?..

Этот вопрос ошарашил его настолько, что он не сразу понял его смысл. Улетев далеко-далеко в своих фантазиях, князь Циклаури смотрел на супругу и как будто не видел её. Зато она оставалась спокойна.

– Наш брак с самого начала был голым расчётом, – продолжила Полина и насмешливо вскинула правую бровь. – Или вы скажете, что это не так?..

– Это так. – Давид прочистил горло от волнения, – но разве изначальный расчёт исключает любовь между нами в дальнейшем?

Княгиня Циклаури усмехнулась с плохо скрываемой издёвкой и сложила руки на груди.

– Разве не вы говорили про другую женщину в первый день нашего знакомства, князь?

Капитан сокрушённо зажмурился. Благие намерения в очередной раз привели его к краху, но неужели… его снова ждала неудача?

– Это было до того, как я узнал вас, – предпринял он последнюю отчаянную попытку и настойчиво приблизился. Она не проявила должного воодушевления и отстранила его. – И мне надоело ждать её. Я готов полюбить… вас.

На последних словах его голос сорвался, но молельные нотки в его тоне не растрогали Полину. Она красноречиво закатила глаза и в который раз за ту ночь устало вздохнула.

– Послушайте, Давид Константинович. Я могла бы подпитывать в вас иллюзии, но желаю быть с вами честной, – проговорила она покровительственно, словно говорила с ребёнком, и впервые коснулась его сама. – Я прожила незамужней до двадцати восьми лет. Вы правда думаете, что мне нужна эта ваша любовь?..

«Эта ваша любовь». Новоиспечённый супруг посмотрел себе в ноги и нервно сглотнул. Взор жены наполнился снисхождением.

– Я не требую от вас верности, – огорошила его жена. – Я настоятельно советую вам завести любовниц и утешиться в их объятьях. Можете не беспокоиться за меня: я совсем вас не осужу. Если уж вы настолько романтик!..

– А вы, Полина Семеновна?.. – прохрипел он еле живой. – Вы тоже заведете себе любовников?

– Не ради удовольствия, но ради моих фабрик. Боюсь, в наше время многие вопросы решаются именно так! – Меховая принцесса ничуть не растерялась. – Но, если это пойдёт им на пользу, то я пойду на всё. Ах, князь, вы ещё не поняли?.. Смысл моей жизни – это мех, и я пойду по головам, чтобы стать к нему ближе.

– Как уже прошли по моей, – мрачно заключил Давид.

Полина расхохоталась от того трагизма, что вкладывал в свои слова её муж, и посмотрела на него снизу вверх, как королева смотрит на своего поданного. Несколько секунд они молчали, после чего она приблизилась и благосклонно поцеловала его в щёку.

– Я прошу вас только об одном: не мешайте мне заниматься елагинскими фабриками. Я и только я их законная наследница. А теперь, князь… я удаляюсь. С вашего разрешения, я лягу в соседней комнате. Bonne nuit, prince!74

Одетая в изысканный дорогой пеньюар, она зашуршала им в дверях и вскоре скрылась. Тишина, воцарившаяся в спальне после её ухода, резанула Давида ножом. Сердце отдавалось в ушах, а собственное дыхание показалось ему оглушительным.

Прошло несколько секунд, но он всё ещё не двигался. Он чуть не схватился за стул для равновесия, но быстро вспомнил, сколько ему лет, и сам себя пристыдил. На будуарном столике стоял графин с бренди, и молодой князь от души налил себе в стакан. Вымученная улыбка на его лице становилась всё шире.

– Поздравляю, Давид!.. – сказал он сам себе, поднимая бокал вверх. – Вот ты и женился!

На этой претенциозной ноте он сделал смачный глоток бренди и зажмурился. Стоило столько лет тянуть с женитьбой, чтобы прийти к этому дню?

– Тобой все воспользовались! – истерично усмехнувшись, он прошёлся вперёд-назад по комнате и стал загибать пальцы. – Родители принесли тебя в жертву, как барана, чтобы поправить свои финансы. Жена вышла за тебя замуж, чтобы дед больше не мешал её планам на треклятые фабрики. И что мы имеем в сухом остатке? Ты никому неинтересен, и даже на свадьбу приехали единицы!..

Все злость и обиду он обрушил на ни в чём не повинный стул и ударил его так сильно, что тот отскочил от стены и с грохотом повалился на пол. Давид сделал ещё один глоток и рухнул у стены, приложившись к ней затылком.

Он больше не говорил вслух, отчего стало только хуже. Эмоции душили незадачливого мужа, но он ещё не придумал, как с ними совладать. Полумесяц проглядывался сквозь трепыхавшие от ветра белые занавески. Как романтично они выглядели, и каким неромантичным был его финал?..