Картвелеби. Книга вторая

Немного помолчали, и Шалико вежливо поздравил Саломею с помолвкой, признавшись, что мечтал познакомиться с будущим свояком поближе. Потом он озвучил свои надежды на то, что Игорь Симонович в скором времени вернётся к ним и умилился, заметив в ручонках Ирины ту самую погремушку, которую он прислал ей из Пизы. Когда со всеми любезностями покончили, юный князь наконец представил родным и друзьям своего лучшего друга.

– Граф Каминский всегда напоминал мне Вано Георгиевича, – сказал Шалико со светлой грустью в голосе, и все печально улыбнулись. – По правде сказать, мы поэтому и сдружились! А в последнее время я начал видеть в нём и Игоря Симоновича.

– Жаль ни с тем, ни с другим я познакомиться не в силах, – вторил коллеге Мишель. – Хотелось бы понять кого во мне всё-таки больше!..

– Или же убедиться в собственной индивидуальности, – пожала плечами Софико. – Я слышала, европейцы большие единоличники.

Молодой граф с интересом обернулся к сестре друга и по-доброму сощурился. Бойкость и смелость её рассуждений подкупили его.

– И что же ещё вы знаете о европейцах, сударыня? – спросил он без какой-либо иронии. – Я прожил там всю жизнь и могу рассказать обо всем из первых уст!

– Правда? – Глаза княжны загорелись неподдельным азартом. – Правда можете?..

Старики рассмеялись, и родственная болтовня приняла новый оборот. В середине марта лишь изредка моросило, и большая компания беседовала прямо во дворе, передумав возвращаться в дом. Некоторое время Нино терпела эту пытку, страдальчески переминаясь с ноги на ногу, и вдруг заметила, как Шалико заговорщицки кивнул ей на сад позади дома. Щёки залил румянец, но, правильно растолковав его намёк, она так и не смогла отказать ему.

Они стали отдаляться от остальных, но честно держались друг от друга на расстоянии и не уходили далеко, пока прогуливались по саду. Шалико убрал руки за спину и самозабвенно смотрел по сторонам, пока Нино сверлила глазами землю. Однако Мишель настолько увлёк их родных Европой – уж не специально ли он это сделал? – что те всё-таки проглядели момент, когда жених с невестой бесшумно юркнули за угол.

«Ну и куда делись эти двое? – укоризненно подумала Саломея, первая заметившая их отсутствие. – Куда и… зачем?».

Шалико не дал ей опомниться и с жаром поцеловал, прижав к стене. Она не растерялась, притянула его к себе и даже позволила ему поцеловать себя в шею. Высокая мораль предков, воспетая ими непорочность? Вай, Нино, вай!.. Во всём теле обнаружилась поразительная гибкость и покорность судьбе, и ей совсем не хотелось думать в такой момент о предках. Прошло несколько минут, и он поцеловал её в висок, положив руки ей на талию. Нино блаженно прикрыла глаза.

– Я ждал этого весь год, – прошептал он ей на ушко и с нежностью увёл ей за ухо локон волос. – И я скоро взорвусь! Давид был прав: я и правда начал бросаться на людей.

– Две недели, Шалико, – эхом отозвалась княжна. Он зажмурился и придвинулся ближе. Их лбы соприкоснулись. – Всего две недели…

После мучительного ожидания в двенадцать долгих месяцев даже эти две недели казались ему вечностью. Юноша тяжело вздохнул и, чтобы отвлечься, запустил руку в карман пальто. Через секунду он достал оттуда аккуратную синюю коробку, в которой обычно держали обручальные кольца, и протянул её Нино.

– Помнишь, я обещал, что мой свадебный подарок ничем не будет уступать твоему? Открой его! Близ Помпей до сих пор живут самые лучшие мастера в Италии.

Она ахнула и дрожащими пальцами раскрыла коробку. Внутри оказалась чудесная в ювелирной огранке камея с изображением девушки, чей профиль и черты были поразительно похож на её собственные. Осознав это, Нино значительно изменилась в лице.

– Я отдал ювелиру твой портрет, – улыбаясь, разъяснил жених, – и он выгрировал девушку по твоему подобию. Теперь ты навсегда увековечена!..

– Шалико!..

– Нравится?

Вместо ответа она без слов привлекла его к себе и поцеловала в губы. Как хорошо, что на этот раз Саломея решила не вмешиваться!..

***

С самого раннего утра двадцать седьмого марта 1889 года Сакартвело гудел от людей. Тифлисские родственники, должно быть, застыдившиеся тем, что не смогли приехать на похороны Тины, теперь набили дом битком. Из Москвы на свадьбу любимой племянницы приехала даже младшая тётка, Нино Шакроевна, с мужем и четырьмя детьми, хотя на протяжении долгих лет не поддерживала отношений с братьями и сестрой. Как только младшей мамиде сказали о том, кто стал женихом Нино, она специально отыскала в толпе свою даико Екатерину и победоносно заявила ей:

– Ну, я же говорила!..