Картвелеби. Книга вторая

Когда Софико и её кавалер вернулись к гостям, стрелки часов медленно клонились к полуночи. Первыми усталость почувствовали старики во главе с Екатериной Шакроевной и одним из старших братьев Дарии, и за два часа зала, утопавшая в цветах, ленточках и бантах, почти опустела. К моменту, когда за Торнике Сосоевичем и его сыновьями – ну и шутил же над кузеном Сосо! – захлопнулась дверь, новобрачных ненавязчиво проводили в опочивальню, и граф Каминский шепнул своему другу пару советов на ухо.

– Вай! – поправляя складки на подушках, твердила Саломея. – Надеюсь, я ничего не забыла!

На пару с Дарией Давидовной они много суетились. Шалико и Нино стояли по разные стороны спальни, и оба прятали глаза в пол, пока его мать и её старшая сестра распоряжались вынести из комнаты сундуки с подарками, вазы с цветами и кое-какую мебель, которую за неимением другого места слуги перенесли сюда ещё во время празднества. Левон Ашотович и оба старых князя стояли в дверях с самыми серьёзными лицами и старались не выдавать своего веселья. Княгиня Циклаури указала последнему нерасторопному лакею, куда отнести табуретку, расшитую дорогой красной обивкой, и оставила наставительный поцелуй на лбу любимого сына. Он в свою очередь с нежностью взял её руки в свои, сам приложил их к своему лбу и растроганно улыбнулся. Дариа Давидовна стряхнула с глаз слезинку.

Саломея тем временем безмолвно привлекла сестру к себе, поцеловала её в темную макушку и вслед за княгиней чуть не расплакалась.

– Пусть тебя никогда не коснётся то, через что в этот день прошла я! – прошептала она одними губами.

Затем они с Дарией поменялись местами, и Нино получила порцию наставлений от свекрови, а Саломея глубокомысленно попеняла пальцем Шалико. Когда и с этим было покончено, обе женщины присоединились к мужчинам и, осенив новобрачных крестным знамением, захлопнули за собой дверь.

Когда Нино на следующее утро распахнула глаза, ей хотелось любить весь мир. Решимость начать жизнь с чистого листа переполняла её, как и уверенность в том, что вместе с обладателем кудрявой светлой макушки, что дремал под боком, впечатавшись лицом в подушку, она точно проживет её правильно.

– Шалико, – позвала она ласково, коснувшись его лица. Спросонья муж что-то пробормотал, чего жена не разобрала, и её сердце переполнилось до краев. – Надо подниматься! Нас уже ждут внизу.

Ещё никогда утренний подъём не был настолько тягостным. Родные, наверняка, поняли бы их, если бы они чутка припозднились, но, что делать с бесчисленными знакомыми и друзьями, которым только дай повод для сплетен?..

– И главное, – уже на выходе из спальни напомнила мужу жена и многозначительно кивнула на платье. – Что нам делать с этим?..

– То есть как порвали?! – вскричала Саломея, мня пальцами погубленный «шедевр». – Шалико?!..

Возмущение переполняло даико, и она не находила нужных слов. Бессильно опустив руки, она ловила ртом воздух, как рыба на суше. Нино хихикала под боком, а Шалико сокрушённо жмурился, складывая руки в молельном жесте перед свояченицей.

– Простите! Простите меня, Саломея Георгиевна! – вымаливал прощения зять. – Я немного… не рассчитал.

Этот аргумент вовсе не показался Саломее весомым, и, вконец отчаявшись, она накинулась на сидзе с кулаками.

– Не рассчитали, ваше сиятельство? – пыхтела она от возмущения, отвешивая ему всё новые и новые тумаки. – Не рассчитали?! Да вы хоть знаете, сколько сил я вложила в это платье?! Молитесь, чтобы меня скоро отпустил гнев, иначе моя сестра останется вдовой на утро после свадьбы!..

– Господь милосердный! Что вас опять так разозлило, душа моя?

Шалико, всерьёз забоявшийся за свою жизнь, никогда ещё не был так рад свояку. Левон расслышал спор в другом конце комнаты и, оставив брата и дочь, направился в их сторону. Увидев будущего мужа, Саломея не преминула пожаловаться на своё горе и ему.

– Платье! – просипела даико, разворачиваясь к армянскому врачу. – Посмотрите, господин Арамянц, посмотрите!.. От корсета остались одни лохмотья!

Она показала Левону уродливую дыру в дорогой атласной ткани, и он сочувствующе посмотрел на свояка. Тот виновато пожал плечами и поджал губы, а Нино опять хихикнула. Господин Арамянц понимающе повёл глазами и привлёк Саломею к себе. Только Левон умел успокоить их Саломе!..

– Ну-ну, Саломея Георгиевна! – проговорил он доверительным шёпотом и позволил ей поместить голову на его груди. – Это всего лишь платье…

– Но я шила его целый год! – немного успокоившись, она всхлипнула опять. – А эти двое…

– Молодость? Она такая! Разве вы не знаете?

Молодая женщина недовольно буркнула, что это их не оправдывало, но он оставался невозмутимым, по-хозяйски обнял её за плечи и повёл к двери.

– Я разберусь, – уходя, спокойно пообещал он Нино и её мужу, и те горячо поблагодарили за это небеса. Что бы они делали без Левона Ашотовича?..

– Он единственный наш громоотвод, – облегчённо выдохнул Шалико. – С меня уже сошёл десятый пот!