Картвелеби. Книга вторая

Мхцету, как и Сакартвело, оставляли на приказчиков, и Георгий лично провел с Тимуром доверительную беседу тет-а-тет, в которой попенял ему пальцем и наказал глядеть в оба. Два или три раза в год он обещался не только приезжать, но и присылать в Ахалкалаки беспристрастного ревизора, который в случае чего сразу бы выявил нечистоплотную бухгалтерию. Тимур, столько лет прослуживший у Джавашвили, немного обиделся лишним на то намёком, но потом прослезился, крепко пожал хозяину руку и от всего сердца пожелал ему доброго пути.

– Всё это так грустно! – тяжело вздохнула Софико, спешившая в то утро перед самым отъездом в Ахалкалакскую больницу, чтобы попрощаться с Левоном Ашотовичем. – Как я не люблю прощания!..

Они с братом и Нино уезжали первыми, и от этого им, пожалуй, было тяжелее всех. Княжна Циклаури никогда не отличалась сентиментальностью и, вспомнив графа Каминского, который проповедовал «закостенелый реализм», всё-таки призналась себе в настоящей причине своей грусти. Как Мишель тогда сказал? «Вы влюблены в него!». Что ж! К чему лукавить? Она действительно – и давно! – прониклась первыми в своей жизни нежными чувствами к Ваграму Артуровичу.

«Допустим, я испытываю к нему чувства. Ну, и что с того? – пожала плечами девушка. – Я обожаю брата и Нино, но это скорее в их стиле: влюбляться первый и последний раз в жизни и ради любви отказываться от перспектив. Я же никогда не была романтиком!..»

Нет-нет!.. Она не позволяла голому расчёту вести себя, но предпочитала решать такие вопросы на холодную голову. Кто сказал, что со временем она не забудет свою первую подростковую любовь и по-настоящему не полюбит Мишеля? Ведь он владел для этого всем и даже большим!.. Точно так же, как никто не гарантировал ей того, что, выбрав Мишеля, она не остынет к нему через двадцать лет и не будет кусать локти потому, что в юности упустила своё счастье из-за собственного честолюбия. И всё-таки… в этом вопросе она не могла думать только о себе.

Мишель попросил её хорошенько поразмышлять, прежде чем дать ему ответ, и она понимала его мотивы: неправильный выбор поломал бы судьбы всем троим. Ваграм, если оставить в стороне влюблённость, был дорог ей как человек, повлиявший на её мировоззрение, и Софико не хотелось бы причинять ему незаслуженную боль точно так же, как подставлять лучшего друга своего брата. Граф Каминский невероятно добрый, искренний и честный юноша, и она ему очень симпатизировала! А Ваграм Артурович… умел зажигать на её лице улыбку, только появляясь рядом! Если она выберет неправильно, то они пострадают точно так же, как и она. К тому же, она не могла руководствоваться в своём выборе только перспективами. В конце концов ей предстояло жить с одним из них под единой крышей, воспитывать с ним детей!.. И уже эти материи никак не измерялись Европой или титулами.

Загнав себя в тупик, Софико стала относиться ко всему проще. Её никто ни к чему не принуждал. Она ничего не обещала Мишелю и оставляла за собой право отказать ему в любой момент, да и он был реалистом настолько, чтобы это понимать. Время и только время подскажет ей истинный путь. А пока… dolce vita81, как говорят итальянцы!..

– Прибыли, княжна! – Как только эта мысль пришла ей в голову, кучер вышел из кареты и настойчиво постучал в окошко. – Позвольте вашу руку.

Он помог ей сойти на землю и вежливо проводил до дверей, и Софико, совсем успокоившись, одарила его вежливой улыбкой. В больнице она не бывала, пока шла подготовка к свадьбе Шалико, но за это время в ней ничего не поменялось. В коридорах всё так же пахло спиртом, а сёстры милосердия, многие из которых успели стать ей подругами, сновали туда-сюда с каталками. Несмотря на частые крики и стоны, раздававшиеся в этих стенах тут и там, долгие месяцы Софико чувствовала себя здесь счастливой. Наконец-то она где-то пригодилась – она и её труд! За одну только возможность приносить пользу людям она будет всю жизнь благодарить Левона Ашотовича.

– Ваше сиятельство! – Высокая фигура в белом врачебном халате не заставила себя долго ждать, и даже издали она заметила, как армянский доктор улыбался ей. – Какими судьбами вы к нам?

Она очень обрадовалась ему, а он поцеловал ей руку. Они отошли к койкам, чтобы не мешать сёстрам делать свою работу, и Софико искренне поинтересовалась о Сатеник.

– Сатеник Левоновна никогда не могла сидеть на месте, – с нежностью вздохнул хайрик. – Вы же знаете. Бегает где-то по больнице! Не ровен час, выроет под нами окоп.

– Ах, как жаль! – сокрушалась княжна, посмеявшись. – Как жаль, что я не увижу, как она растёт.

Левон по-доброму сощурился и, спрятав руки в карманах халата, спросил:

– Вы всё-таки уезжаете от нас, княжна?

– Увы, господин Арамянц, увы! Я приехала попрощаться. Я ещё так молода и мечтаю узнать жизнь.

– Ваше желание похвально, – одобрительно кивнул мужчина. – Но не буду скрывать: мне уже не хватает столь расторопной сестры!