Картвелеби. Книга вторая

– Охотно верю вам, Джамаль Вахитаевич, – непринужденно проговорила она. – К тому же, грузинская культура не далеко ушла от чеченской. Разница лишь в вере.

– Да, – с придыханием ответил он. – В ней.

Они немного помолчали, и Нино уже хотела откланяться, когда молодой человек изрёк вновь:

– Вы княжна Джавашвили, не так ли? Вы и ваша семья сердечные друзья всех Циклаури?

«Всех» Циклаури. Девушка вздрогнула, вспомнив о милом Шалико. Ей внезапно стало холодно, и она поёжилась, покосившись на окна. Странно, закрыты!..

– Верно. – Княжна присела перед Джамалем в реверансе, и, поборов смятение, улыбнулась. – Нино Георгиевна. А вы молодой Айдемиров, Джамаль Вахитаевич.

– Вы слышали обо мне, ваше сиятельство? – промолвил юноша с хрипотцой, которая очень ей не понравилась. – Вы слышали одно хорошее, или, быть может… и плохое?

Этот взгляд!.. Он пугал теперь больше, чем когда-либо. Нино отдалась во власть тревоги и на этот раз прислушалась к здравому смыслу, который шептал: «Прочь от него, прочь!».

– Доброго вечера, сударь. К сожалению, меня ждут сёстры.

Игорь, делавший ей отчаянные знаки с другого конца залы, проворно пошёл ей навстречу и подхватил за руки, как только поймал на полпути. Не теряя времени, он увел её к Тине и Саломее.

– Что ты делаешь? – зашипел на неё сидзе. – Зачем ты с ним говорила?

– Я не хотела с ним разговаривать, – бессильно оправдывалась Нино. – Он сам подошёл и…

Сердце в груди ещё долго билось, как птичка в клетке, но, хоть девушка и боялась оборачиваться, она чувствовала даже спиной: Джамаль пристально за ней наблюдал.

3

Из-за новогодних гуляний и помолвки сестры Софико выбралась в издательство только к девятому января. Ваграм Артурович не рисковал писать ещё раз в Мцхету, чтобы случайно не выдать её родным, но она знала, что он с нетерпением ждал новой статьи, и эта мысль повышала её изобретательность. Подводить человека, который единственный поверил в её талант?.. Да разве это справедливо?

Правда, поверил он в него далеко не сразу. Около года назад княжна Циклаури отправила в «Кавказский мыслитель» свою первую горячую статью, но Ваграм Артурович требовательно, хоть и мягко отверг её. В сопроводительном письме он написал, что её труд «любопытен, однако пылок и слишком выдаёт в своём авторе девочку… подростка». Уши Софико горели огнём, но она не сдалась. Замечание про «девочку-подростка» задело её самолюбие, и в отместку она выдумала «пьяницу и циника Никандро Беридзе». Следующий сатирический очерк, который девушка подписала именем господина Беридзе, вызвал у издателя бешеный восторг. Каково же было его удивление, когда оказалось, что за загадочным Никадро скрывалась «та самая девочка»?..

– Дочери Джавашвили планировали поездку в детский приют. Они раздадут крестьянским детишкам рождественские подарки! – говорила матери Софико и широко округляла глаза. – Можно я тоже с ними поеду, маменька? Можно?

Дариа Давидовна, которая гораздо меньше, чем муж, велась на подобные уговоры, подозрительно сощурилась, но не смогла ничего возразить, когда дочь показала ей дружественное письмо от Нино. Приписку о приюте она сделала сама, старательно подделывая почерк подруги, но maman этого, к счастью, не заметила.

– И в эту поездку ты, конечно, откажешься брать компаньонку, как и подобает любой незамужней девушке?

– Но maman!.. Зачем мне компаньонка, когда мы с Нино и её сёстрами едем туда вместе?

– Я лишь об одном тебя прошу: не втяни нас в какую-нибудь историю, – сокрушенно вздохнула Дариа. – Мы до сих пор расхлёбываем ту кашу, что заварила твоя сестра!..

Софико сердечно заверила maman, что никакой «каши» заваривать не собиралась – такой уж точно! – и с самым невинным лицом села в карету, помахав ей напоследок рукой. Княжна дала кучеру распоряжение ехать в Сакартвело, а затем как бы невзначай остановила его у издательства, чтобы «взять для papa парочку новых выпусков».

«Вот выйду, и поедем к Нино, – шумно дышала княжна, поднимаясь по бесчисленным ступенькам на восьмой этаж в типографию, – а маме скажу, что мы заболтались и никуда в итоге не поехали».

И комар носа не подточит!.. Очень гордая собой, девушка остановилась на последней ступеньке и с трудом отдышалась, но так и не успела дёрнуть ручки на двери с колокольчиком: шаловливая девчушка семи лет выбежала из типографии с весёлым смехом и чуть не сбила Софико с ног.

– Вай, балик джан!19– засуетился Ваграм, которого девочка держала за руку. – Куда ты бежала?

Заметив в дверях княжну, и он, и девочка мгновенно посерьёзнели, и пока та улыбалась от всей души, смущённо топтались на месте.

– Прошу простить нас, ваше сиятельство, – оправдывался издатель, притягивая к себе нарушительницу спокойствия. – Это дочка моего брата, Сатеник. Приглядываю за ней, пока он работает. В больнице её отец один за всё отвечает!..