Картвелеби. Книга вторая

Все слушали её молча, но, когда одна из приехавших вместе с княгиней незнакомок зааплодировала и засвистела, все последовали её примеру. Софико и Люсинэ, которые всё ещё стояли вместе, заинтриговано переглянулись.

Княгиня поднялась на подмостки, цокая высокими каблуками на новомодных сапожках, и сделала жест своим последовательницам, чтобы те перестали хлопать. Те тотчас же повиновались. Тем временем её подруги пригласили всех пройти в центр и сомкнуться в круг, чтобы лучше расслышать речь. Слушательниц насчитывалось пятьдесят с лишним человек, и в какой-то момент все позабыли о погоде. Общее дело согрело и сплотило их.

– Что же!.. С чего бы мне начать? Быть может… лучше дать слово вам?

Аудитория, приготовившаяся слушать, на мгновение онемела, а частые переглядывания возобновились.

– Ну, почему же вы так смотрите? – располагающе улыбнулась выступающая и выпустила пар изо рта. У неё был приятный, обволакивающий тембр, а безукоризненные манеры располагали к себе. – Вы ожидали услышать вдохновляющую речь от меня? Увы, я не стану этого делать, пока вы сами не ответите себе на один вопрос: зачем вы сюда пришли? Что вас привело?

Проходило время, и Софико ощущала, как воздух потихоньку нагревался.

– Мне двадцать два года, – вдруг подала голос Люсинэ, и княжна Циклаури с удивление на неё обернулась. – Меня выдали замуж в шестнадцать лет, и мы с мужем очень любили друг друга. Но… бог не даровал нам детей. Врач сказал… дело во мне. Он поставил мне бесплодие.

Женщины зашептались и зашумели, но княгиня Н. подняла в воздух руку и остановила их. Софико затаила дыхание.

– Если вы хотите, чтобы мужчины вас уважали, то начните прежде всего уважать друг друга, – сказала она строго, а затем с большим участием обратилась к Люсинэ. – Продолжайте, сударыня. Я вижу, что вам есть, что сказать.

– Мы с супругом… провели очень много счастливых дней вместе, но, когда Матвей Иосифович выявил мой недуг, я поняла, что должна отпустить его. Если бы вы знали, как он плакал! Он не хотел, чтобы я уходила…

– Но почему вы всё-таки ушли? – спросила очередная женщина из толпы. – Почему принесли в жертву себя и своё счастье?

– Разве каждая из вас не сделала бы тоже самое? Вы ведь воспитаны кавказскими жёнами так же, как и я. Не мой муж виновен в этом, а те устои, которые вынудили меня уйти. Именно против них стоит бороться, не так ли?!

Княгиня Н. снисходительно кивнула, хотя, возможно, не совсем с этим согласилась.

– Если бы я осталась, то обрекла бы его на жизнь без потомства, а это худшее, что может случиться с мужчиной в наше время. Его родные никогда бы мне этого не простили…

Многочисленные шептания продолжились, а кто-то даже признался, что знал, чем закончилась эта история: благоверный Люсинэ вскоре утешился, женился во второй раз и заимел, как она и хотела, детей. В двадцать два года её жизнь казалась законченной. Никто не захочет брать замуж разведенную женщину, да ещё и бесплодную!.. Таковы законы их общества. Оно не даёт вторых шансов.

Люсинэ захныкала, уткнувшись в плечо Софико, а та с готовностью привлекла её к себе, но на этом горькие истории их соратниц не закончились:

– Меня тоже взяли замуж в семнадцать, – отвечала другая со снисходительного кивка княгини Н, – а через пару лет вернули домой, потому что я их не устраивала. Я не бесплодна, но близости с мужем избегала, потому что он был мне неприятен. Брать за меня ответственность он больше не желал!.. Просто вернул меня родным и женился на более сговорчивой девушке. А я теперь… никому не нужна.

Горечь и накопившиеся обиды посыпались со всех сторон, а княжна Циклаури с трудом сдерживала гнев, стискивая кулаки. В этот колодец неплохо вписался бы и первый брак Саломеи Георгиевны, а ведь это только те события, которые ей известны! Сколько таких же поломанных судеб скрыто от её глаз? И такие ужасы не только не искоренились, но до сих пор процветали в их кичившимся гордостью крае, который отказывался видеть свои недостатки? Но как долго это будет продолжаться?! Кто-то же должен положить этому конец!..

– Я понимаю вашу боль, сёстры, – наконец, вмешалась княгиня, когда слушательницы стали перебивать друг друга и, бросая в воздух шляпы, отпихивались локтями и сумочками. – Но для того мы сегодня и собрались, чтобы поставить вашим страданиям конец!..

– Никогда больше я не буду терпеть его побои и измены за кусок хлеба! – загалдела толпа, слившаяся для Софико в одно целое. – Я – не его рабыня!

– Мы должны, как и западные женщины, добиться права голоса, а иначе мы так и будем страдать от унижений!

– Какой смысл в моей благодетельности, если он отчаянно требует её, а взамен не выполняет обязанностей истинного горца?! Он знает свои права и злоупотребляет ими, но отказывается выполнять обязанности!

– Правильно, сестра, правильно!..