Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

Они сидели с сыном в ярко-красных плетеных креслах перед отелем «У водоската» в Асуане. Две удаляющиеся фигуры привлекли их внимание: невысокий мужчина в белом чесучовом[267] костюме и долговязая девица.

С несвойственной для него живостью Тим Аллертон выпрямился в кресле.

— Этот смешной коротышка? — недоверчиво спросил он.

— Да, этот смешной коротышка.

— А что он тут делает, интересно знать? — спросил Тим.

Мать рассмеялась:

— Смотри, как ты возбудился! Почему мужчин так влечет к себе преступление? Я ненавижу детективные романы и никогда не беру их в руки. Я не думаю, что мосье Пуаро находится тут с какой-то тайной целью. Он составил себе немалое состояние и теперь просто живет в свое удовольствие, я полагаю.

— Во всяком случае, он высмотрел тут самую привлекательную девушку.

Чуть склонив голову набок, миссис Аллертон задумчиво провожала взглядом удалявшихся Пуаро и его спутницу.

Та была дюйма на три повыше него. Она хорошо держится — не скованно и не горбясь.

— Она таки весьма привлекательна, — сказала миссис Аллертон.

Она искоса глянула на Тима. Даже смешно, как он сразу клюнул.

— Не то слово. Жаль только, вид у нее злой и надутый.

— Может, это напускное.

— Да нет, она стервоза. Хотя и привлекательная.

Между тем героиня их беседы плелась рядом с Пуаро, крутя нераскрытый зонтик, и имела на лице то самое выражение, что отметил Тим: надутое и злое. Брови нахмурены, опущены углы ярко-алых губ.

Выйдя в ворота, они повернули налево и углубились под сень прохладного парка.

Лицо Эркюля Пуаро излучало добродушие, неспешно журчала его речь. Белый, отлично выглаженный чесучовый костюм, панама, в руке богато изукрашенная мухобойка с набалдашником из искусственного янтаря.

— Я очарован, — говорил он. — Черные скалы Слонового острова[268], солнце, челны на реке. Нет, жить — это хорошо.

Помолчав, он добавил:

— Вы не находите, мадемуазель?

— Почему же нет? — кратко ответила Розали Оттерборн. — Только уныло здесь, в Асуане. Отель наполовину пуст, а те, кто есть, столетние…

Она оборвала себя, прикусив губу.

В его глазах зажглись огоньки.

— Совершенная правда, я сам одной ногой в могиле.

— Я… не вас имела в виду, — сказала девушка. — Извините. Некрасиво получилось.

— Ничего страшного. Это нормально, что вам нужны ровесники для компании. Постойте, по крайней мере, один молодой человек имеется.

— Это тот, что ни на шаг не отходит от своей матери? Она мне нравится, а он, по-моему, ужасный — такой самодовольный!

Пуаро улыбнулся.

— А я — самодовольный?

— Нет, я бы не сказала.

Ясно, ей это безразлично, но Пуаро не стал обижаться, а со спокойным удовлетворением заметил:

— Мой лучший друг говорит, что я очень самодоволен.

— Может быть, — рассеянно сказала Розали, — чем-то, наверное, вы можете быть довольны. Меня, к сожалению, совсем не интересуют преступления.

На это Пуаро с серьезным видом ответил:

— Рад узнать, что вам нет нужды скрывать что бы то ни было.

На секунду ее лицо оживилось, когда она вопросительно стрельнула в его сторону глазами. Словно не заметив этого, Пуаро продолжал:

— А что ваша матушка не выходила к ленчу? Не потому, что нездоровится, надеюсь?

— Не нравится ей тут, — коротко ответила Розали. — Я не дождусь, когда мы уедем.

— Мы ведь вместе плывем, не так ли? Вместе поднимемся до Вади-Хальфа и Второго порога?[269]

— Да.

Из тенистого парка они вышли на пыльное полотно прибрежной дороги. Их тут же облепили глазастые продавцы бус, почтовых открыток, гипсовых скарабеев, пара мальчишек с осликами и ватага просто назойливых юных бездельников.

— Хотите бусы, сэр? Очень хорошие, сэр. Очень дешево…

— Хотите скарабея, леди? Смотрите: великая царица приносит счастье…

— Смотрите, сэр: настоящий лазурит[270]. Очень хороший, очень дешево…

— Хотите ослика для поездки, сэр? Это очень хороший ослик. Этого ослика зовут «Виски-сода», сэр…

— Хотите поехать в гранитный карьер, сэр? Вот очень хороший ослик. Тот ослик очень плохой, сэр, он падает…

— Хотите открытки, очень дешево, очень красиво…

— Смотрите, леди… Всего десять пиастров…[271] очень дешево… лазурит… вот слоновая кость…

— Вот очень хорошая мухобойка — это все из янтаря…

— Вам требуется лодка, сэр? У меня очень хорошая лодка, сэр…

— Хотите вернуться верхом в отель, леди? Вот первоклассный ослик…

Поматывая рукой, Эркюль Пуаро отбивался от липнущего человеческого роя. Розали шла сквозь людей, как сомнамбула[272].

— Лучше всего притвориться слепой и глухой, — заметила она.

Юные бездельники трусили сбоку, канюча:

— Бакшиш![273] Бакшиш! Гип-гип-ура! Очень хорошие, очень красивые…

Они живописно трясли своими пестрыми лохмотьями, на ресницах гроздьями сидели мухи. Эти были самые назойливые. Другие отстали и уже взяли в оборот очередного путника.

Теперь, под вкрадчивые уговоры, Пуаро и Розали выдерживали магазинный искус.

— Не зайдете в мою лавку, сэр?

— Не хотите крокодила из слоновой кости, сэр?

— Вы не были у меня в лавке, сэр? Я покажу вам очень красивые вещи.

Зашли они только в пятую лавку, где Розали взяла несколько фотопленок, ради чего и была затеяна эта прогулка.

Выйдя, они направились к берегу реки.