Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

Там играли в теннис под палящим солнцем. Он задержался посмотреть, потом сошел крутой тропкой вниз. На скамейке лицом к Нилу сидела та самая девушка, что он видел в ресторане «У тетушки». Он сразу узнал ее. В его памяти отчетливо запечатлелось ее лицо, и как же оно переменилось! Бледное, исхудавшее, с печатью неизбывной скуки и подавленности.

Он чуть отступил назад. Не замеченный ею, он мог смотреть без помех. Она нетерпеливо постукивала по земле ножкой. Глаза, как бы подернутые дымкой, вдруг странно оживляла горькая радость. Она смотрела прямо перед собой, на Нил, где скользили барки под белыми парусами.

Тот голос, это лицо — да, он вспомнил их. Вспомнил лицо этой девушки и только что услышанный голос новоиспеченного мужа.

Он следил за ничего не подозревавшей девушкой, а между тем в драме игралась очередная сцена.

Сверху послышались голоса. Девушку точно ветром сдуло с места. По тропке сходили Линит Дойл с мужем. Счастье и уверенность звенели в ее голосе. Ни следа недавнего напряжения и скованности в фигуре. Она была счастлива.

Та девушка сделала пару шагов им навстречу, и они пораженно застыли.

— Привет, Линит, — сказала Жаклин де Бельфор. — И ты тут, оказывается. Похоже, мы так и будем всю жизнь сталкиваться лицом к лицу. Привет, Саймон! Как поживаешь?

Вскрикнув, Линит отпрянула и вжалась в скалу. Красивое лицо Саймона Дойла гневно передернулось. Он двинулся вперед, словно намереваясь смести с дороги это худенькое тельце.

По-птичьи дернув головой в сторону, она показала, что не одинока здесь. Саймон тоже повернулся и увидел Пуаро.

— Привет, Жаклин, — неловко сказал он. — Не думали тебя тут встретить.

Слова прозвучали совершенно неубедительно.

Девушка сверкнула белозубой улыбкой.

— Полная неожиданность? — спросила она. Потом, едва заметно кивнув, ушла вверх по тропинке.

Из деликатности Пуаро двинулся в противоположную сторону. Уходя, он слышал, как Линит Дойл сказала:

— Боже мой, Саймон! Что же нам делать, Саймон?

Глава 2

Ужин кончился. Открытая веранда отеля «У водоската» была мягко освещена. За маленькими столами собрались почти все постояльцы.

Появились Саймон и Линит Дойл и с ними высокий, представительный седоголовый господин с свежевыбритым, американской выделки острым лицом.

Пока они мешкали в дверях, Тим Аллертон встал из-за столика и направился к ним.

— Вы, разумеется, не помните меня, — учтиво сказал он. — Я кузен Джоанны Саутвуд.

— Ну конечно, какая я глупая! Вы — Тим Аллертон. А это мой муж, — голос ее чуть дрогнул (от гордости? от застенчивости?) — и мой американский опекун, мистер Пеннингтон.

— Разрешите познакомить вас с моей мамой, — сказал Тим.

Несколько минут спустя они все сидели одной компанией: в углу Линит, по обе стороны от нее соловьями разливались Тим и Пеннингтон. Миссис Аллертон разговаривала с Саймоном Дойлом.

Открылась дверь. Прелестная фигурка в углу напряглась. И тут же расслабилась, когда вошел и пересек веранду невысокого роста мужчина.

Миссис Аллертон сказала:

— Вы тут не единственная знаменитость, дорогая. Этот смешной человечек — Эркюль Пуаро.

Она сказала это между прочим, как светская дама, желая заполнить неловкую паузу, однако сообщение живо заинтересовало Линит.

— Эркюль Пуаро? Ну как же, я слышала о нем.

Она погрузилась в задумчивость, и сидевшие по обе стороны мужчины сразу увяли.

Пуаро был уже у края веранды, когда вдруг затребовали его внимания.

— Присядьте, мосье Пуаро. Какой прекрасный вечер.

Он послушно сел.

— Mais oui, Madame[276], действительно красиво.

Он любезно улыбнулся миссис Оттерборн. Зрелище было впечатляюще: черная шелковая хламида[277] и дурацкий тюрбан на голове. Миссис Оттерборн брюзгливо продолжала:

— Сколько знаменитостей подобралось! По нам скучает газетная хроника. Светские красавицы, известные романистки…

Она хохотнула с деланной скромностью.

Пуаро даже не увидел, а почувствовал, как передернулась сидевшая напротив сумрачная девица, еще больше покрасневшая.

— У вас сейчас есть в работе роман, мадам? — поинтересовался он.

Тот же стеснительный хохоток.

— Я дьявольски ленива. А пора, пора приниматься. Мои читатели проявляют страшное нетерпение, не говоря уже о бедняге издателе. Этот плачется в каждом письме. И даже по телефону.

Снова Пуаро почувствовал, как в тени шевельнулась девушка.

— Не стану скрывать от вас, мосье Пуаро, что здесь я отчасти ради местного колорита. «Снежный лик пустыни» — так называется моя новая книга. Это сразу захватывает, будоражит мысль. Выпавший в пустыне снег тает под жарким дыханием страсти.

Что-то пробормотав, Розали поднялась и ушла в темный парк.

— Нужно быть сильным, — продолжала миссис Оттерборн, мотая тюрбаном. — На силе держатся все мои книги, важнее ее ничего нет. Библиотеки отказываются брать? Пусть! Я выкладываю правду. Секс — почему, мосье Пуаро, все так страшатся секса? Это же основа основ. Вы читали мои книги?

— Увы, нет, мадам. Изволите знать, я не много читаю романов. Моя работа…

Миссис Оттерборн твердо объявила: