Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

— За исключением джентльмена из Италии, сэр. Он буквально рвал и метал, называл это позором. При нем тоже был револьвер.

— Какой марки?

— Маузер двадцать пятого калибра, автоматический, сэр.

— Итальянцы очень вспыльчивый народ, — сказал Саймон. — В Вади-Хальфе Ричетти очень кипятился из-за простой накладки с телеграммой. Из-за нее он по-хамски вел себя с Линит.

Рейс повернулся к горничной, крупной, красивой женщине.

— При дамах ничего не найдено, сэр. Вели они себя все очень неспокойно. Все, кроме миссис Аллертон, та была просто молодец. Никаких следов жемчуга. Между прочим, у молодой дамы, мисс Розали Оттерборн, в сумочке лежит маленький револьвер.

— Какой?

— Очень маленький, сэр. С перламутровой рукояткой. Вроде пугача.

Рейс изумленно уставился перед собой.

— Тут сам черт ногу сломит, — пробормотал он под нос. — Я уж думал, что мы вывели ее из-под подозрения, а тут… Что тут, на этом чертовом пароходе, у каждой девицы пугач с перламутровой ручкой? Как она реагировала, когда вы нашли его? — обратился он к горничной.

— Не думаю, что она заметила. Я стояла к ней спиной, когда осматривала сумочку.

— Все равно, она должна была понять, что вы его нашли. Ладно, у меня голова идет кругом от всего этого. Что слышно о горничной миссис Дойл?

— Мы искали ее по всему пароходу, сэр, и нигде не нашли.

— Что такое? — спросил Саймон.

— Речь идет о горничной миссис Дойл — Луизе Бурже. Она пропала.

— Пропала?

— Может, она и украла жемчуг? — раздумчиво сказал Рейс. — Она единственная имела реальную возможность подготовить дубликат.

— Может, она узнала, что будет обыск, и выбросилась за борт? — предположил Саймон.

— Чушь, — раздраженно ответил Рейс. — Как броситься в воду среди бела дня, да еще с такого суденышка — и никому не попасться на глаза? Она безусловно где-то на судне. — Он снова повернулся к горничной. — Когда ее видели в последний раз?

— Примерно за полчаса до ленча, сэр.

— В общем, надо осмотреть ее каюту, — сказал Рейс. — Вдруг что и выяснится.

Он отправился на нижнюю палубу. Пуаро шел следом. Они отперли дверь и вошли в каюту. Призванная содержать хозяйские вещи в порядке, в собственном хозяйстве Луиза Бурже праздновала лентяя. На комоде лежали какие-то тряпки, чемодан прикусил платье и не закрывался, со стульев понуро свисало нижнее белье.

Пока Пуаро проворно и ловко разбирался в ящиках комода, Рейс осмотрел содержимое чемодана.

Из-под койки выставились туфли. Один, из черной замши, торчал, казалось, без всякой поддержки. Это было так странно, что Рейс заинтересовался. Закрыв чемодан, он склонился над обувью — и тут же выкрикнул что-то.

Пуаро резко обернулся.

— Qu'est се qu'ilуа?[346]

Рейс сумрачно буркнул:

— Никуда она не пропала. Вот она — под кроватью.

Глава 22

Тело женщины, при жизни звавшейся Луизой Бурже, лежало на полу каюты. Мужчины склонились над ним.

Рейс выпрямился первым.

— Думаю, она час как мертва. Надо звать Бесснера. Ударили ножом прямо в сердце. Смерть, скорее всего, наступила мгновенно. Скверно она выглядит, правда?

— Скверно.

Передернувшись, Пуаро покачал головой. На смуглой, по-кошачьи ощерившейся физиономии застыли изумление и ярость. Склонившись над телом, Пуаро поднял ее правую руку: что-то было зажато в пальцах.

Он высвободил и передал Рейсу крошечный клочок радужной бумаги.

— Догадываетесь, что это такое?

— Банкнота, — сказал Рейс.

— Уголок тысячефранковой ассигнации, я полагаю.

— Теперь все ясно. Она что-то знала и стала шантажировать убийцу. То-то нам показалось утром, что она виляет.

— Полные идиоты — круглые дураки! — взорвался Пуаро. — Уже тогда надо было все понять. Как она сказала? «Что я могла увидеть или услышать? Я была внизу. Конечно, если бы мне не спалось и если бы я поднялась наверх, тогда, может быть, я бы увидела, как убийца, это чудовище, входит или выходит из каюты мадам, а так…» Да ясно же, что именно так все и произошло. Она таки поднялась наверх, она таки видела, как кто-то скользнул в каюту Линит Дойл — или выскользнул из нее. И вот она лежит тут из-за своей ненасытной алчности…

— И кто убил Линит Дойл, мы так и не знаем, — недовольно кончил Рейс.

Пуаро замотал головой:

— Ну нет, теперь мы знаем гораздо больше. Мы знаем… мы почти все знаем. Хотя то, что мы знаем, не вмещается в сознание. Однако это так. Только я не могу понять — тьфу! — как же я утром мог быть таким дураком?! Мы же оба чувствовали: она что-то утаивает, и ответ напрашивался: она будет шантажировать.

— Видимо, она потребовала денег за свое молчание, — сказал Рейс, — стала угрожать. Убийца был вынужден принять ее условия и расплатился французскими банкнотами. Как вам такой вариант?

Пуаро задумчиво покачал головой.

— Вряд ли это так. Многие путешествуют, имея при себе деньги — пятифунтовыми бумажками, долларами, и частенько прихватывают еще французские банкноты. Возможно, убийца отдал ей все, что у него было, всю валюту сразу. Но продолжим восстанавливать картину.

— Убийца заходит к ней в каюту, отдает деньги и…