Карты на столе. Немой свидетель. Смерть на Ниле

В то время как инспектор Баттл несся в поезде на восток, Энн Мередит и Рода Доз находились в гостиной у Пуаро.

Энн не хотела принимать приглашение, которое пришло к ней с утренней почтой, но Роза все-таки сумела ее уговорить.

— Энн, ты трусиха, да, именно трусиха. Что хорошего быть страусом, прячущим голову в песок. Произошло убийство, и ты одна из подозреваемых, и, я бы сказала, наименее вероятных…

— Совсем хорошо, — сказала Энн как бы в шутку, — именно наименее вероятный всегда и оказывается настоящим преступником.

— Но ты ведь одна из этих четырех, — продолжала Рода, не смутившись тем, что ее прервали. — Ты все брезгливо принюхиваешься, как будто убийство — это дурной запах, который не имеет к тебе никакого отношения. Какой смысл?

— А оно действительно ко мне не имеет отношения, — упрямо твердила Энн. — Я готова отвечать на любые вопросы, которые задаст мне полиция, но при чем тут этот человек, какой-то Эркюль Пуаро?

— А что он подумает, если ты будешь уклоняться от ответов и избегать расспросов? Не подумает ли он, что ты боишься разоблачения?

— Я вовсе не боюсь разоблачения, — холодно сказала Энн.

— Дорогая, я знаю это. Ты бы никого не могла убить, если бы даже попыталась. Но ужасно подозрительные иностранцы этого не знают. Я думаю, нам как раз следует пойти к нему домой. Иначе он явится сюда и будет выпытывать все у слуг.

— У нас нет слуг.

— У нас есть мамаша Аствелл. Она может молоть языком с кем угодно! Пойдем, Энн, давай пойдем, вот потеха-то будет.

— Не понимаю, зачем ему надо меня видеть, — упорствовала Энн.

— Чтобы обскакать официальную полицию, конечно, — нетерпеливо сказала Рода. — Они всегда так делают — частные детективы. Они всегда стараются доказать, что в Скотленд-Ярде — сплошные идиоты.

— Ты думаешь, этот Пуаро умный?

— Не похож на Шерлока[121],— сказала Рода. — Думаю, был довольно хорош в свое время. Теперь он, конечно, уже свихнулся. Ему, должно быть, по меньшей мере, шестьдесят. Ну, шевелись, Энн, пойдем, навестим старика. Он, может быть, наговорит нам всяких ужасов об остальных.

— Хорошо, — согласилась Энн и добавила: — Тебе все это доставляет такое удовольствие.

— Наверное, потому, что это меня не касается, — сказала Рода. — Ты, Энн, ушами хлопала, не поднять глаз в нужный момент! Если бы ты только не прозевала, ты бы жила как герцогиня до конца дней своих, шантажируя убийцу.

Итак, приблизительно около трех часов того же самого дня Рода Доз и Энн Мередит чинно восседали на стульях в аккуратной комнате Пуаро и пили маленькими глотками из старомодных бокалов черносмородинный сироп (они терпеть его не могли, но из вежливости не решились отказаться).

— С вашей стороны было чрезвычайно любезно откликнуться на мою просьбу, мадемуазель, — сказал Пуаро.

— Буду рада помочь, чем смогу, — невнятно пробормотала Энн.

— Надо вспомнить сущую мелочь.

— Вспомнить?

— Да. Я уже задавал эти вопросы миссис Лорример, доктору Робертсу и майору Деспарду. Никто из них, увы, не дал ожидаемого ответа.

Энн продолжала недоуменно смотреть на Пуаро.

— Я хочу, чтобы вы, мадемуазель, мысленно вернулись к тому вечеру в гостиной мистера Шайтаны.

Тень усталости пробежала по лицу Энн. Как ей надоел этот кошмар!

Пуаро уловил это выражение.

— Знаю, мадемуазель, знаю, — добродушно сказал он. — C'est penible, n'est се pas?[122] Вполне естественно. Вы, такая молодая, впервые соприкоснулись с этаким ужасом. Вероятно, вы никогда не сталкивались с насильственной смертью.

Рода немного нервно поудобнее переставила ноги.

— Ну и что же? — сказала Энн.

— Мысленно перенеситесь назад. Я хочу, чтобы вы мне рассказали все, что помните о той комнате.

Энн в упор с подозрением смотрела на Пуаро.

— Я не понимаю.

— Ну вот стулья, столы, безделушки, обои, занавеси, каминный прибор. Вы видели все это, разве вы не можете их описать?

— А, понятно. — Энн нахмурилась. — Это трудно. Не думаю, что так уж хорошо все помню. На обои я вообще не обратила внимания. Стены, по-моему, были выкрашены в какой-то не привлекающий внимания цвет. На полу лежали ковры. Был рояль. — Она покачала головой. — В самом деле, я, наверное, больше и не могу сказать.

— Но вы и не пытаетесь, мадемуазель. Были же там какие-то предметы, какие-то украшения, brica-brac?[123]

— Помню, была шкатулка с египетскими ювелирными изделиями, — медленно проговорила Энн. — В стороне, у окна.

— Ах, да. В самом дальнем углу от стола, на котором лежал маленький кинжал.

Энн посмотрела на него.

— Я знать не знаю, на каком он был столе.

«Pas si bete[124],— прокомментировал про себя Пуаро. — Но тогда и Пуаро — не Пуаро! Знай она меня лучше, поняла бы, что я никогда не предлагаю такую явную piege[125]». Вслух он сказал:

— Шкатулка с египетскими ювелирными изделиями, вы говорите?

— Да, — чуть оживившись, подтвердила Энн. — Довольно привлекательные вещицы. Голубая с красным эмаль. Несколько хорошеньких колечек. И скарабеи[126], но я их не особенно люблю.

— Он был настоящим коллекционером — наш мистер Шайтана, — пробормотал Пуаро.