Карусель теней

– Возможно, – качнулся капюшон. – Так вот, все, чего он сотворил, чего добился в этой книге, сохранено. Возьмись за работу, что я тебе предложил, и она по успешному завершении трудов станет твоей. Порука – мое слово. И вот еще что, заклятий недобрых на том сей не наложено, за то поручусь, и след кровавый за ним тоже не тянется. Книгу эту в гроб тому колдуну его жена положила, по доброй воле, по любви да согласию. Ну, что скажешь?

– Знания – сила, это так, – протянул я. – Только вот их на белом свете больше, чем у меня времени имеется. Все ведь не изучишь.

А вот теперь я вру, причем бессовестно. Интересная книга-то. Ой, интересная! Но до чего же не хочется в блудняк с поиском сбежавших мазуриков ввязываться.

– Все не изучишь, – ладонь умруна, на которой лежал пухлый том, чуть качнулась. – Твоя правда. Только вот мне думается, что знаний мало не бывает. Особенно таких, как тут. Первосортных. Говорю же – глянь.

Он распахнул книгу, выставил ее перед собой, а я по мановению его пальца приблизился и глянул на листы, исписанные мелким, но при этом почти каллиграфическим почерком.

Да, такая штука дорогого стоит. На одной странице разместился рецепт настойки, способствующей «грудной жабы изгнанию, даже такой, коя человека, почитай, задавила», на другой – состав зелья для сведения родимых пятен с лица, «тех, кои в Европах за ведьмин знак почитают».

Грудной жабой, если не ошибаюсь, раньше стенокардию называли. Ее сейчас и без травяных настоек нормально лечат, медикаментозно в основном. Ну а если совсем труба пациенту – шунтированием. А вот сведение родимых пятен – это уже куда любопытнее. Нет, опять же, сегодня лазером их убирают, но не те, что на половину лица раскинулись. То есть и те тоже удалить можно, но это куда сложнее и опаснее. И, что важно, значительно дороже.

Заманчиво, елки-палки! Ой, заманчиво.

А ведь все это еще и с авторскими иллюстрациями, весьма и весьма искусными. А рецептура, рецептура-то как записана! В отдельных колонках размещена, аккуратненько, с примечаниями.

– Интересная книжечка, – немного отстраненно признал я. – Знающий человек писал, сразу видно.

Умрун верно расценил мой тон, фолиант с треском захлопнулся, аж переплет чуть не лопнул.

– Ты не красна девица, ведьмак! – проскрежетал умрун. – А я не парень, что ей под юбку надумал залезть. Я ведь могу другие способы отыскать, как тебя к службе примучать.

– Не сомневаюсь, – сделал несколько шагов назад я. – Только одно дело, когда работу из-под палки выполняют, другое – когда с душой. Вам ли не знать?

– Мне все одно, как этих беглецов ловить станут – с душой или без нее! – раненым медведем заревел Костяной Царь. – Мне важно, чтобы они перестали быть! Чтобы следа их на земле не осталось. И памяти о том, что они существовали!

А я в этот момент понял, что он на самом деле боится за свое реноме. До судорог боится. Престиж – как всегда, все дело в нем. Этот дерзкий побег, похоже, реально жестко подорвал его репутацию. Или же подорвет в ближайшем будущем, когда новость о случившемся выплывет наружу. Отчего-то мне кажется, что сейчас она еще является тайной за семью печатями и девятью замками, но только шила в мешке не утаишь. Судите сами: старейший из московских Хозяев Кладбищ, патриарх, тот, чей голос всегда является решающим в любом споре, – и в такую лужу сел. Само собой, ему мысль о том, что скоро все его коллеги узнают о подобном проколе, нестерпима. Видно же, что тут чувство собственного величия не просто велико, оно просто зашкаливает за все возможные рамки.

– Значит – нет? – положив книгу на подлокотник и чуть привстав, уточнил умрун. – Верно понял?

Я развел руки в стороны и виновато улыбнулся, как бы говоря: «Ну, вот такой я упертый. Что поделаешь?»

– Ладно. – Костяной Царь снова опустил свой зад в кресло. – Ладно. Будь по-твоему, добавлю я еще кое-что к названной цене. Но знай, Ходящий близ Смерти, дружбы моей тебе теперь ввек не обрести. Недостоин ты ее.

Наверное, это плохо, но почему-то мне на сказанное начхать. По крайней мере, в данный момент. У меня вообще сейчас имеется только одно желание – свинтить отсюда как можно быстрее. И от опасности, которая, чую, все еще висит надо мной, и от соблазна согласиться. Очень уж мне та книга глянулась. Вот чую, много там таких знаний, которые мне позарез нужны, потому велико желание сказать: «Гори ты в аду, черт костлявый. Решу я твой вопрос». Тем более что пара мыслишек на тему «с чего бы начать» в голове уже промелькнула.

– Должен мне кое-что один наш общий с тобой приятель, – мерно произнес Хозяин Кладбища. – Давно должен. И то, что долг его тяготит, мне отлично ведомо. Стало быть, так, если исполнишь требуемое, право на востребование обещанного твоим станет. Отдам я его тебе целиком и полностью. А после сам решай, что делать.

– Приятель, стало быть, – я демонстративно почесал затылок. – Это о ком же речь?