Кащеево царство

       Буслай дышал тяжело, с хрипом, в уголках губ лопались кровавые пузырьки. Ушкуйники положили начальника на нарты, укрыли медвежьей шкурой, спешно повезли к новгородскому стану. Сотник впал в забытье, бормотал что-то бессвязное, всё порываясь скинуть покрыв с горящего как в огне тела.

       - Не жилец, видать, - говорили ушкуйники. - Отвоевал своё.

       Арнас наклонялся к раненому, с тревогой заглядывал в глаза.

       - Плох, сильна плох, - качал он головой.

       - Это ты порчу навёл, - твердили ему ратники. - Через твоё душегубство Кащей стрелу в Буслая всадил. Кабы волосьев с мёртвых не драл, может, и уцелел бы наш сотник.

       Арнас ничего не отвечал, только смотрел искоса и хищно щерился.

       На следующий день они набрели на заимку. Бревенчатый сруб, прикрытый сверху лапником, глядел на заледенелый урман низкой дверью, к которой вела расчищенная от снега тропинка. По сторонам тропинки высились сугробы в человеческий рост, чуть поодаль торчала чемья[41] на высоких сваях, внутри которой виднелись сомкнутые ступни деревянной фигурки в цветастых одеждах. Заимку окружала прогалина, с одной стороны которой торчал крохотный дощатый домик, какие ставят над источниками, чтобы не замело в пургу, а с другой трепетала на ветру молоденькая сосенка, вся усеянная яркими ленточками и костяными подвесками в виде зверей и божков. За сосной, шагах в пяти, начинался корявый сухостой, окружавший прогалину со всех сторон и отчаянно скрипевший на ветру. Место было, что и говорить, мрачноватое. Странно, что кто-то поселился здесь. Не иначе, привлекали чем-то эти леса югорцев: то ли охотничьими угодьями, то ли хорошей рыбалкой. Новгородцы растеклись по поляне, проверили, нет ли засады, передние подступили к дому и, не сумев с первого раза открыть дверь, забарабанили по ней что есть силы.

       - А ну отворяй! Сейчас разнесём твою хибару по брёвнышку.

       Дверь открылась, изнутри показалась перепуганная бабка в меховой безрукавке и шерстяном платке на голове. Она что-то залопотала по-югорски, ушкуйники, не слушая, отодвинули её в сторону и, подняв Буслая, внесли его в дом. Положив сотника на топчан, обступили горевший чувал и жадно потянули к нему озябшие руки. Бабка что-то возмущённо заголосила, не закрывая двери, на неё не обращали внимания.

       Вслед за ратниками в избу втиснулся и Арнас. Послушав старухины причитанья, он хмуро сказал ей по-югорски:

       - Не вой, карга, лучше займись человеком. Видишь, раненый он.

       Бабка изумлённо уставилась на него, прикрыла дверь.

       - Зырянин, что ль? - пробурчала она, отходя к сотнику.

       - Зырянин, - подтвердил Арнас.

       - Русичам служишь?

       - Служу.

       - Верно говорят, что вы, зыряне, у новгородцев в узде ходите.

       - Это уж не твоего ума дело. - Пермяк снял шапку, мысленно сотворил заклинание медвежьему черепу, что лежал на полке возле стены.

       - Плох ваш человек, - произнесла бабка, прислушиваясь к биению Буслаева сердца.

       - Это мы и без тебя знаем. Выходить его сможешь?

       - Это уж как духи распорядятся. Захотят - и отымут душу, а захотят - на ноги поставят.

       Арнас подступил к ней вплотную, сжал корявыми пальцами старушечье плечо.

       - Ты - ведунья, да? Знахарка? Русичи местных шаманов не жалуют. Как увидят - сразу голову с плеч. Соображаешь?

       - Ладно грозить-то. Сделаю, что могу. - Бабка окинула взглядом свою избёнку и добавила, повысив голос: - А этим скажи, чтоб выметались. Ишь, поналезли. Будто им тут мёдом намазано.

       Арнас повернулся к ушкуйникам:

       - Выйти все. Мешать лечить.

       - Ты нам тут не указывай, - огрызнулся один из ратников. - Чай не боярин.

       - Буслай умирать, если не выйти, - терпеливо разъяснил зырянин. - Много людей - плохо. Дышать трудно. Усохнуть совсем.

       - Ну да, нашёл лопухов. Мы выйдем, а кикимора эта уморит нашего сотника. Пущай уж так лечит.

       - Плохо, очень плохо! Буслай - совсем больной. Надо выйти.

       - А ты спроси наперёд бабку эту, ворожить она станет ли? Ежели околдует сотника, живём её в землю закопаем. Пускай знает.

       Арнас перевёл знахарке слова ушкуйника, многозначительно добавив:

       - Они не шутят. Так и сделают.

       - Пускай не тревожатся. Вылечу я ихнего предводителя, - мрачно откликнулась бабка.

       Русичи вышли на мороз, Арнас проследовал за ними.

       - Нада идти к Ядрей, - сказал он.

       - Ты что, умом тронулся? Мы сотника не бросим.

       - Ядрей слаб, ой как слаб. Нада идти.

       - Ты о воеводе не тревожься. Он ещё на наших поминках погуляет.

       - Плохо говорить! Ядрей нада помочь. Один - слаб. Без нас - умереть!

       - Вот иди и помогай. А мы покуда здеся подождём.

       - Плохо, плохо! - пытался уломать их Арнас. - Ядрей слаб. Нада помочь. А здеса сторожу оставить.

       - Сам иди, поганец, - ответили ему. - Без тебя разберёмся.