Кащеево царство

       Но ответить ратник уже не успел. Он уходил в вечность, навсегда покидая этот мир.   

Глава двенадцатая

       Первым чувством было опустошение. Никто не мог понять, как такое могло случиться. Люди бродили по разворошенному стану, поднимали раненых, собирали обломки нарт и чумов, ловили разбежавшуюся скотину, и у каждого в глазах стоял немой вопрос: почему? В самом деле, почему победа, казавшаяся такой близкой, вдруг ускользнула из рук, обернувшись страшным разгромом? Причину этого видели в сваре, внезапно вспыхнувшей в новгородском войске. "Бесы заморочили, - бурчали люди. - Дьявол постарался, сунул нам эту Бабу, чтоб народ взбаламутить". Так оно и было. Золотая Баба лежала у истоков всех бед. Из-за неё, коварной идолицы, люди начали убивать друг друга. Так считали Сбыслав и Завид Негочевич - единственные из вятших, кто не погиб и не попал в полон к югорцам. Теперь на них лежало бремя руководства. Придя к чум к раненому Буслаю, они сказали:

       - Всё сгибло, сотник. Нечего теперь топтаться под городом. Надо вострить лыжи домой.

       - Удрать хотите? - злобно откликнулся ушкуйник, с хрипом и бульканьем вдыхая пахнущий гарью воздух.

       - А ты что ж, здесь хочешь сидеть? - вскинулся Сбыслав.

       - У нас правило такое: покуда мёртвых товарищей не узрели, за покойных их не считать.

       - И как же ты этих мертвецов узреть собираешься?

       - У самих чудинов спросим. Ежели убили они наших братьев, пусть покажут их тела.

       Вятшие переглянулись.

       - Разумно, - кивнул Завид Негочевич.

       - А кто ж к ним на переговоры пойдёт? - спросил Сбыслав. - Зырянина-то больше нету. А окромя него, никто югорской речи не знает.

       - Думаешь, у югорцев никто по-нашему не кумекает? - усмехнулся Буслай.

       - Откуда ж я знаю? Мне с ними толковать не доводилось.

       - А мне будто доводилось! - окрысился сотник.

       - Не кипятись, - сказал Завид. - Сбышек верно говорит. Кабы не сбежал от тебя чудин, куда легче нам было бы.

       - Ты что же, меня в перевете подозреваешь?

       - Сам так говоришь.

       - Так и ты скажи, не томи душу.

       - Ты мне своих речей в уста не вставляй. Не по Сеньке шапка. Я - боярин, а ты - чадь. Помни это.

       - Ты больно хвост-то не распускай, - прохрипел Буслай. - Перед Югрой, как пред Господом, все равны. Нас, ушкуйных, нынче больше стало, чем вас, вятших. За нами теперь последнее слово.

       - Ишь как заговорил! - опять не выдержал Сбыслав. - Может, нам перед тобою теперь и шапку ломать?

       - Припрёт - и заломаешь. Ещё руки целовать станешь: спаси, мол, Буслаюшка! - Ушкуйник был зол, говорил словно лаял, а в груди его то и дело что-то клокотало, время от времени выходя наружу кашлем. - И вот ещё что. Отныне кровь между нами. Вы наших товарищей резали, так уж теперь к прошлому возврата нет. Бородами особенно не трясите. Оборвём. Народ на вас негодует, измену видит, а даже если бы и не видел - одного того хватит, что вы Бабу Золотую укрыть хотели. За такие дела у нас разговор короткий. Кабы не были вы вятшими, давно бы уже на сосне висели. От как.

       Сбыслав и Завид обменялись взглядами.

       - Тебе, Буслай, видать, не только бока намяли, но ещё и голову припечатали, - заметил Сбыслав. - Совсем рассудок утратил. Новую смуту разжечь хочешь? Ушкуйников и смердов лбами столкнуть?

       - Ушкуйники и сами бы рады вам брюха вспороть, - усмехнулся сотник. - Потому как гниль вашу чуют. Всегда-то вы загребать жар чужими руками горазды. Как к югорцам на пир - так вятшие впереди, а как биться за дело новгородское, так нету вас.

       - А кто ж тогда здесь сидел, пока ты по лесам шнырял? - угрюмо полюбопытствовал Завид. - Кто столицу ихнюю в кольце держал? Не мы разве?

       - Вот то-то и оно, - ответил Буслай. - Я-то с ребятами по лесам бродил, ноги морозил да кору грыз, а вы тут в тёплых шатрах обретались, неведомо какие речи с югорцами вели.

       - Ты мели, да не забывайся... - начал было Сбыслав, но Завид успокоительно положил ему руку на плечо.

       - Пусть сотник говорит, - сказал он. - Надо ж знать, что о нас люди толкуют.

       - Будто и сам не ведаешь, - огрызнулся Буслай.

       Боярин пожал плечами.

       Ушкуйник хмуро поглядел на него, засопел.

       - Почто Бабу скрыть хотели? - спросил он. - Почто ребят моих в город не пустили? Почто с югорцами за нашими спинами уговаривались? Я ить, когда вернёмся, молчать не буду. Всех вас на суд перед Святой Софией выведу.

       - А сам-то ты почто без зырянина из леса вернулся? - выкрикнул Сбыслав. - Думаешь, поверили тебе, будто из-за потворы? Яков ведь хотел тебя потрясти хорошенько, да воевода не позволил. Неча, мол, крамолу сеять. И я тоже сдуру согласился. А теперь мыслю - зря. Надо было потолковать с тобою. Чтоб не возводил напраслину. И ежели живы будем да целыми домой придём, всё народу выложу. Как на духу.

       - Для начала вернуться надо, - произнёс Завид. - А ежели друг друга подозревать станем, сами без югорцев себя пожрём.

       - Так-то оно так, - согласился Сбыслав. - Да только трудно не подозревать, когда тебя же в перевете обвиняют. Странно такое слышать, тем паче от ушкуйника.

       - А чем тебе ушкуйники не угодили? - спросил Буслай.