Кащеевы байки. Сказки о снах, смерти и прочих состояниях ума

Кащей подходит, невидимый и незаметный, плоть от плоти самого сна, и вглядывается внутрь. Молодой мужчина приплясывает в ожидании… в смятении… нет, не правильно. Это просто реакция на холод. Его место здесь и сейчас, ведь в холоде, темноте, ветре и снеге, в общем, в этой промозглой и совершенно обыденной ноябрьской ночи сосредоточена суть его памяти. Люди ведь странные создания, не так ли? Они думают, что память – это что-то вроде списка дат, чисел, имен и всех прочих фактов, эдакий гроссбух с обложкой из телячьей кожи. Стоит заглянуть вовнутрь, и там найдешь все, что тебе хочется. Наивные. Если уж сравнивать память с чем-то или кем-то, то на ум приходит какая-нибудь хищная тварь. Она крадется за своей жертвой многие дни, отмеряя шаг за шагом ее путь по бескрайним равнинам бытия. Жертва не подозревает, насвистывает себе под нос, а бестия хлещет себя по бокам хвостом и ждет, затаившись в кустах. Проходит время, сменяют друг друга мгновения и… вот оно! Один прыжок, один удар когтистой лапой – и в доли секунды спрессовывается единый миг бытия. Человек, может быть, не хотел, не собирался и вообще ни при чем, но таинственный механизм внутри его головы соприкоснулся с нужной комбинацией раздражителей, и вот, и вот, и вот оно. Открывается дверь. А внутри…

Внутри все. Он стоит, сжимая в мерзлых пальцах забытую последнюю папиросу, а тьма, холод и снег открывают перед ним гробницы прошлого. Мужчина оказывается мальчиком, юношей, снова собой и снова тем, кем был когда-то. Все происходит единовременно, сливаясь в бесконечный поток непосредственного переживания. Такое бывает только у людей. Возможно, именно в этом проявляется суть человечности? Не морали или принципов, не поведения, ума или какого-то иного отдельного признака или их совокупности, но самой основы людского бытия, его главной и совершенно неуловимой составляющей. В этом потоке переживания хаотически сложено все вместе и нет ничего отдельного, в нем, быть может, даже проявляется первопричина сложнейшего организма, который обладает главной ценностью во вселенной – разумом. Хотя, если подумать, то эта драгоценность оправлена в такое немыслимое количество эмоций, состояний и всех прочих явлений внутреннего и внешнего мира, что как-то даже непонятно, пользуется ей человек или нет. Впрочем, сейчас это неважно. Кащей пришел в сон мужчины для того, чтобы испытать его поток. Переживания живых в корне отличаются от ощущений мертвых. В них есть место материальной реальности, диктующей цельный ворох разнообразных раздражителей, условий, провокаций и так далее. Конечно, во сне, пусть даже самом реалистичном, есть свои погрешности, но для Царя мертвых это лучшая из возможностей погрузиться в самую сердцевину человека. Медлить тут нельзя, ибо время, как свойство реальности, также добросовестно есть и в этом сне. Кащей принюхивается и бросается в поток.

Как много.

Вот рука старшей сестры, теплая даже через ее перчатку и его варежку, ведет куда-то за собой. Девушка торопится на пары, кутаясь в слишком красное пальто. Он ничего толком не понимает, ведь вокруг метель и раннее утро, но эта опора, эта твердыня – всего один палец в маленьком кулаке, дает какое-то бесконечное чувство уверенности и правильности происходящего. Это ненадолго.

Он стоит на балконе, пьяный и раздетый, рассматривая, как через белую завесу пробиваются белые и красные огни. Снег идет с утра, но теперь, в два часа ночи, он превратился в стихийное бедствие, вынуждая полуночных автомобилистов сбросить скорость и возложить свои надежды на бешено размахивающие дворники. Ему все равно. Холод и вода омывают разгоряченное тело, равно разбитое алкоголем и осознанием собственной несовместимости с реальностью. Что делать с этой молодой жизнью, которая понемногу, будто прохудившийся в уголке мешок с зерном, изо дня в день теряет смысл? Есть какие-то люди, есть институт, есть распорядок и дела, но кому все это нужно? Не ему так точно. Все похоже на снег и фары, обрамленные оранжевым светом. Движение, только движение, без внутреннего содержания, продиктованное равнодушной природой. Никого нет рядом, нет ни одного человека. Одиночество. На балконе что-то говорят, кто-то пытается выдавить из себя бодрые слова, но…

Это бесполезно. Все бесполезно. Я не знаю, где я нахожусь. Отец ушел искать дорогу, сказал стоять здесь. Черные деревья закрывают небо, фиолетовое и низкое, будто фосфоресцирующее в своем сказочном несоответствии ситуации. Лыжный костюм когда-то был жарким, но теперь остывает, и в нем уже становится зябко. Ждать. Замерзнуть. Мы потерялись в снегах, до машины так далеко, и где же отец? Черт возьми, какая дурацкая смерть – помереть от холода в двенадцать лет… В жизни так много смысла, так много того, что надо сделать, понять, увидеть. Почувствовать. Все вокруг интересно, прям как снег, понемногу падающий через черные плети ветвей. Наверное, он скоро скроет лыжню. Стоп. Я слышу его дыхание… Он близко…