Кащеевы байки. Возвышенный путь на двоих пьяных историков

– До Иркутска полчаса. Полчаса до Иркутска. Просыпайтесь, до Иркутска… – голос закашлялся, раздраженно вздохнул и вполголоса ругнулся, неразборчиво костеря заспанных пассажиров. Было видно, что он негативно относится к дневным соням, особенно если последние выглядят то ли как студенты, то ли как профессора. Шут их разберет, но чаю они почти на пятьсот рублей выпили. Надо разбудить, а то опять из зарплаты вычтут…

За дверью началось шебуршание, сонные возгласы и заспанные благодарности проводнику. Затем и вовсе явились пассажиры, шатаясь под обещания сию минуту вернуть постельное белье и заплатить за чай.

Проводник удовлетворенно потопал обратно к себе в купе, позвякивая ложками в пустых стаканах в подстаканниках. Этот уютный звук напомнил ему то ли бряканье колокольчика у коровы, то ли звон… Какой именно звон, проводник так и не понял – решив с толком использовать полчаса перед остановкой, он растянулся у себя на кушетке и моментально уснул.

Поезд прибывал на место назначения.

Малая спираль

Маг открыл глаза. Это движение, такое незаметное в мире людей, здесь требовало ощутимой концентрации усилий. Веки медленно-медленно поднимались, и вместе с их движением проявлялось изображение. Оно было размытым, нечетким, подрагивающим в такт дыханию и черно-белым. В этом был смысл.

Вообще когда человек движется по спирали внутри города, его подстерегает множество опасностей. Дело не столько в том, что по изнанке реальности бродит великие полчища самых разнообразных сущностей, сколько в самой природе человеческого ума. Любой, кто хоть раз следил за своими мыслями, рано или поздно с удивлением замечает, что он не может проследить начало и конец своего сознания. Ум при ближайшем рассмотрении начинает выглядеть как река, у которой нет начала и нет конца. Вода течет, пенится, бурлит, возникают водовороты и волны, но сказать, откуда она идет и куда стремится стоя на её берегу невозможно. Да, особенно в том случае, если сам наблюдатель и есть поток.

Так вот, если в эту реку падает, скажем, лист со склонившейся от лет и зим невысокой березы, уцепившейся корнями за сосну. Будет ли поток считать сей объект своей частью или же осознает его как нечто чужеродное? А если в него упадут капли дождя? Ударит молния? Что произойдет с потоком, неистово ревущим в своем начале и медленно растворяющимся в самом конце? Хороший вопрос. Маг знал, что предельная концентрация экстатического транса позволяет с наименьшими потерями осуществить быстрое движение по спирали и выйти на изнанку реальности. В городе, где почти не осталось укромного уголка для спокойного медитативного сосредоточения, где ночью небо затянуто оранжевым маревом, а на стенах квартиры пляшут духи фонарей, работать, основываясь на техниках созерцания и остановки очень тяжело. Как правило, такие акции требуют гораздо большего времени и усилий – сказывается разность потенциалов.

Город бежит, его все время лихорадит и трясет, и пена капает с закушенного в бешеной скачке мундштука. Если учесть, что он состоит из людей, то им свойственна, хотя бы отчасти, его гонка и его боль в надсаженных скачкой мышцах. С ним можно бороться, но стоит ли? Гораздо проще бежать, используя его скачку в своих целях. Тут, конечно, кроется первая опасность, которая присуща многим живым существам. Будучи потоком, ум представляет собой протяженность, которая составляет совокупность всех феноменов внутри него. И если уже в реку что-то попало, то выплеснуть на берег это можно с превеликим трудом, да и можно ли быть уверенным, что вообще возможно? Маг преодолел первый виток спирали, сойдя под землю, отгородившись от всего происходящего броней звуков. Там, под толщей камня и стали плотнее всего ощущается движение людей, их бег и дыхание. Растворившись в движении, Маг легко смог потерять себя из виду, предавшись исследованию лиц.

Вот морщины, как трещины на разбитой молотом статуе античного бога. Жизнь прошла через них, над ними и под ними, оставив за собой тонкие трещинки сожалений в углах рта. Все прошло, и время безжалостно, и сил сопротивляться уже так мало. Одиночество и старость часто идут под землей рука об руку, но немногие сохраняют такое достоинство даже в тени начала нового пути. Город уже почти покинул своим движением этого человека… и там, где есть минус, есть и плюс. Да, именно в этой точке начинается следующий виток, уже выше и выше, к запаху и свету весеннего солнца.