Кащеевы байки. Возвышенный путь на двоих пьяных историков

Если бы кузнец знал, что его мысль и чувства так сильно влияют на предметы, он бы, наверное, стал шаманом. Фокус в том, что любой кузнец таковым является, но далеко не каждый знает об этом. Мастер, создавший этот нож, не углублялся в тонкости восприятия мира, а просто делал изделие на фестивальную ярмарку. И кто бы ему сказал, что отраженный в лезвии свет его любви притянул взгляд человека, который бросил на стол передо мной нож, вырезавший не одну спираль в ткани бытия? Точно не я. Возможно, когда-нибудь он сподобится сам или кто-то другой обронит несколько слов ему вслед. Сейчас это уже не важно.

Нож был замечен, куплен и оказался на бедре у моего гостя. Всего через несколько месяцев он впервые вкусил крови, вскрыв горло жертвенного животного. Наверное, ему было тяжело – смерть накладывает отпечаток на все, чего касается, и тот, кто идет по спирали должен это знать. Нельзя говорить с мертвыми и не платить за это цену. Нельзя приносить жертвы и думать, что их страдание не коснулось тебя и твоей судьбы. В конце концов, нельзя идти по спирали с оглядкой по сторонам в ожидании помощи или поддержки. Мы одиноки в своем странствии, как бы не искали тепла. Мы, люди, всего лишь прах и пыль в бесконечном одиночестве Вселенной, намотанной, как церемониальные ленты, на рога Великого Быка. Мы – эхо, у которого нет никого, кроме нас и нашего разума. Что тут еще можно сказать? Нож не просил такой судьбы, он не хотел стать частью спирали, но в итоге нашел в этом свою малую радость.

Кровь, слишком поздно счищенная с его лезвия, оставила пятна ржавчины на серебристом теле, а кости и ветки иззубрили его кромку. Острие и вовсе отломилось, заточенное под круг на каком-то безымянном камне. И все же, все же. Его дух остался так же силен, как был в те дни, когда он улыбался июльскому солнцу на прилавке, молодой и еще ничего не знавший о мире и его изнаночной стороне. Нож смог пережить все, что творили с ним руки этого человека. И что он творил с помощью этих рук. Простаки называют такие дела колдовством или магией, а человек говорил лишь о движении по спирали. К чему, куда, зачем – нож никогда не знал, но все же резонировал в ответ на гортанные крики своего хозяина. Нет, скорее соратника и друга. Так чувствовал нож, а было ли дело хозяину до него – сказать тяжело.

– Хе-хе. Ты смотри-ка, почти все верно рассказал. Только тут возникает вопрос – зачем тогда идти по спирали, если тебе от этого один убыток и страдания? Что, хозяин ножа мазохист или, скажем, идеалист какой-нибудь? Фанатик? А?

Отчасти. Как и мы все в той мере, в которой видим руки и глаза в переплетениях ветвей ночного леса, пугаясь шорохов и движения. Человек одновременно и древнее животное, и семя будущего разума, выплеснувшегося за границы нашей каменой колыбели. В нас поразительным образом сочетается множество противоречий, заложенных на фундаментальном уровне организации сознания, ума и прочих процессов потока. Хозяин ножа идет по спирали, потому что раз вступив, не может повернуть назад. Это общее правило для всех и тут нет ничего необычного. Дело в другом. Кто-то вступает на путь в поисках силы, кто-то от отчаяния и безысходности, а кому-то сладкие сны экстатических танцев даруют милосердное забытье в самом центре разразившейся бури. Все они рано или поздно завершают свою спираль, пропадают в мире фантазий и распадаются на составные части. Их воля угасает, погребенная под грузом их собственного я.

Хозяин ножа вступил на спираль ради смысла. Для него движение есть инструмент взаимодействия с миром и собой, он не верит и не сдается – он знает, превращая себя через свое знание в инструмент для создания будущего, в котором для него нет и не будет места. Что это? Жертва? Нет, как бы ни странно это звучало. Нестарый еще человек со своим ножом наслаждается своей судьбой, её завитками и тем, что он может чувствовать и видеть. Как-то раз он сказал мне на вопрос об истинности видений, что доказать или опровергнуть их мы не можем, поскольку сам мир существует только в нас самих и вырываться за его пределы мы еще не научились. Другое дело, что все это можно использовать. На практике, сейчас и здесь, даже не понимая до конца природу этих вещей. Какая разница, говоришь ты с духом или с самим собой, если этот разговор дает тебе больше знаний и сил? А если не дает, то разницы нет и паче.

– И чем же обусловлен его, так сказать, благородный порыв?

Я поднимаю на него взгляд и молча убираю руку от ножа. На этот вопрос нет ответа, по крайней мере, у меня. Есть ли он у хозяина ножа – это его дело. В любом движении по спирали смысл находит каждый сам, в меру своих сил и желаний. Мой ковен колдунов, который живет пока еще только в мечтах, идет по ней в поисках лучшего будущего для всех людей. Этот человек пришел ко мне с такими же словами. Но что его…

–Его ждет много всего, но ты не сможешь это увидеть. Пока. Потом, если купишь этот нож, поймешь все сам. Главное – выйти за пределы времени, и тогда… тогда ты придешь к себе, как я пришел несколько раз к себе в гости. Удачи.