Кассандра

Чаров так и улыбался.

Макеев, глядя на него, сощурился:

– То есть, не закрыли?

Данислав покачал головой:

– Сложно пока. Проект работает. Но в тестовом режиме. Полуофициально. Не все в него верят.

– Ясно, – Макеев усмехнулся, и вдруг понял: – Так ты, значит… Да ладно?..

Сергей Петрович тоже не поверил.

– Это ты что ли предсказал нам тут диверсию? – уточнил он.

Чаров кивнул:

– Да, «Вавилон-3» под угрозой. Я сам это видел.

Данислав наконец почувствовал, что дышит свободней. Отвлечься на разговор было хорошим решением. И не только для подавления аэрофобии, но и для дела. Гиберов был против того, чтобы полностью ввести в курс дела начальство объекта, а вот Данислав был уверен, что это должно помочь. Так что сейчас малость превысил полномочия.

– Нам периодически дают посмотреть будущее разных особо важных объектов, сказал он. – «Вавилон-3» за мной уже год. Я каждый месяц проверял его будущее. Всё было в порядке. Но три месяца назад, будущее изменилось. Лифт рухнул. Значит, что в этой точке времени – три месяца назад, произошло какое-то событие, которое сформировало именно такой вариант.

Макеев молча слушал. Но намёк уловил. Три месяца назад погиб его сын. Суть цепочки размышлений Данислав ему объяснил. Кого-то из своих завербовали для диверсии именно в тот момент.

Сергей Петрович всё-таки очень пристально посмотрел на лейтенанта. Так пристально, что тот усмехнулся:

– Верится с трудом, да?

Макеев утвердительно кивнул. Провидец, будущее, диверсия…

– Двадцать второй век на дворе, – вздохнул Сергей Петрович, – в космос начали ездить на работу, а тут… такое. Так, Кассандра, зачем тебе на переходную платформу?

Этого Макеев пока не понял. Данислав не успел ответить. Капсула прибыла.

***

На переходной платформе «Вавилона-3» – «Титания» встречал персонал. Когда капсула пристыковалась, и двери открылись в герметичный шлюз, там уже стоял старший смены.

– Сам главный инженер к нам! – засмеялся он.

Все прошли в главный отсек платформы.

Даниславу по-прежнему было не по себе, и это ощущение только усилилось, когда они оказались в огромном зале с панорамным окном во весь борт. Самый большой отсек станции выполнял функцию зала приёма пассажиров. Здесь всё ориентировалось под туристические нужды. Эстетика и комфорт в первую очередь.

В отсеке сейчас работали люди. В основном «в ковры железо зашивали», – как это Макеев называл. Заканчивали обшивку пола и стенок, устанавливали кресла.

Данислав взглянул за толщу стекла и замер. На мгновения аэрофобия и клаустрофобия перестали его волновать.

Макеев подошёл к лейтенанту, усмехнулся:

– Что, первый раз на высоте ста километров от Земли?

– Первый, – кивнул Чаров, разглядывая родную планету.

Она занимала всё пространство перед взглядом. Тонущая в чёрно-синем космическом океане, будто светящаяся… Казалась тяжёлой, и словно тянула к себе…

– С «Оберона» вид совсем не такой, – покачал головой Сергей Петрович. – Тридцать пять тысяч над Землёй, там уже космос. А тут пока ещё наша малышка.

– Малышка, – улыбаясь, прошептал Данислав.

– Конечно, наша девочка, – Макеев очень любил вид на Землю с «Титании».

А Чаров наконец вспомнил, что пора работать. Пока ослабло его тревожное состояние.

– Сергей Петрович, нужно, чтобы все ушли, – попросил он.

Макеев кивнул:

– Сейчас.

Через пару минут люди покинули отсек по приказу главного инженера. Остались только он сам и лейтенант. Данислав расстегнул китель, снял его, положил на кресло, сам сел на пол.

Сергей Петрович смотрел за его действиями с интересом.

– Это ты к чему готовишься? – спросил он.

– Я вижу будущее только в определённой точке пространства, – ответил Данислав, располагаясь на полу поудобнее. – Там, где нахожусь сам. До этого смотрел снизу, на расстоянии. Поэтому мне видно только башню «Титании». И отрыв тросов от переходной платформы. Что в этот момент происходит выше, я не видел.

Макеев покачал головой, но кивнул, принимая довольно необычную для себя информацию. А Чаров глубоко вздохнул, готовясь к очень неприятному для себя путешествию. Высота, замкнутое пространство. И он окажется прямо внутри разрушений.

– Чтобы исключить нападение, я должен посмотреть, что происходило выше, – произнёс Данислав. – Не было ли атаки со спутников на «Оберон», или на тросовый канал, или подхода автономной мины, в общем, любой внешней атаки.

Сергей Петрович хотя и не слишком доверял, всё-таки заинтересовался:

– А ты не можешь просто увидеть кто и что сделает? Сразу увидеть диверсанта?

– Не могу, – покачал головой Чаров.

– Почему?

– Во-первых, мне надо быть рядом с ним. А во-вторых, потому что это будет будущее человека. А будущее человека увидеть практически невозможно.

– Почему это? – удивился Макеев. – Давай, давай, объясняй, интересно же!

Сергей Петрович почувствовал приступ любопытства. Данислав усмехнулся этой искре в глазах главного инженера.