Каста мимов

В комнате меня ожидал сюрприз – вещи стояли не на своем месте. «Волшебный фонарь». Сундук с безделушками. Здесь явно кто-то побывал, причем не посторонний. Благо, что подушка с деньгами оказалась нетронутой. На всякий случай я перепрятала платок и конверт с деньгами за голенище сапога.

Джексон на сей раз перегнул палку. Интересно, что он рассчитывал найти? Я улеглась на постель и открыла двенадцатую главу, в которой лорд Палмерстон стоит перед чудовищным выбором.

«Наутро Палмерстон отправился в „Октагон-холл“, где его уже поджидало неземное создание в роскошных одеждах. Вылитая королева, только без титула.

– О светлейшая, – взмолился Палмерстон, – боюсь, у меня плохие новости. Я пытался объяснить почтенным пэрам, как чисты и благородны твои намерения, но они решили, что мой рассудок затуманен опиумом и абсентом.

Женщина улыбнулась – прекрасная и ни на кого не похожая.

– Дорогой Генри, передай почтенным пэрам, что я не причиню вреда вам, людям, ничего не ведающим о потустороннем мире. Моя миссия – освободить ясновидцев Лондона».

Кожа у меня покрылась мурашками. Такого в оригинале не было. «Поработить» – вот правильное слово, никак не освободить. И с какой радости Нашира вдруг стала красивой? Правда, под рукой у меня не было рукописи, чтобы проверить наверняка, – один экземпляр остался у Альфреда, второй у Тирабелл, – но «красивая»… Уму непостижимо!

Я снова углубилась в чтение. Подумаешь, опечатка – не страшно. Однако неточности, словно грибок, разрастались по всему тексту.

«Ее тень упала на мостовую. Провидец с трясущимися руками узрел стоящую перед ним женщину, чья красота вмиг исцелила его израненный дух.

– Пойдем со мной, заблудшая душа, – позвала она, – и ты навеки избавишься от отчаяния.

Преисполненный радости, провидец поднялся».

У меня перехватило дыхание. Откуда это взялось, про целительную красоту Наширы? А «преисполненный радости»?.. В рукописи ведь было «преисполненный ужаса», я точно помню. Вытащив сотовый, я набрала номер Альфреда. Во рту у меня пересохло, сердце норовило выпрыгнуть из груди. Трубку долго не брали.

– Ну давай, давай, – шептала я.

При третьей попытке на том конце провода прозвучало:

– Алло?

– Будьте добры, позовите Альфреда. Скажите, это Бледная Странница.

– Секундочку.

Мои пальцы нервно барабанили по тумбочке.

Вскоре раздался знакомый голос:

– Здравствуй, голубушка. Как идет «Разоблачение»?

– В тексте полно правок, – как можно спокойнее проговорила я. – Кто их вносил?

– Авторы, разумеется. Или они тебе не сказали?

– Авторы, – эхом повторила я. – А ты с ними говорил?

– С одним говорил определенно. Феликс Комс, очень приятный юноша. Он объяснил, что памфлету не хватает положительных персонажей, а если выбирать из двух зол, пусть «хорошими парнями» будут рефаиты, они посимпатичнее.

– И когда это было?

– Буквально за пару дней до печати. – Пауза. – Что-нибудь не так, голубушка? – забеспокоился Альфред. – В типографии допустили ошибку?

Я обессиленно рухнула на кровать:

– Нет, ничего страшного. – И отсоединилась.

Еле сдерживая слезы, я перечитала памфлет.

Деньги Тирабелл пошли на восхваление Саргасов.

Никто не подпитывался людьми. Про анемон ни слова. Рефаиты представали благородными защитниками ясновидцев и борцами с коварными эмитами. Получилась красивая сказка, которой уже два столетия пудрили мозги Сайену: сказка о том, как мудрые и всемогущие рефаиты, посланники Бога на земле, защищают человечество от страшных монстров. Черная волна отчаяния накрыла меня с головой.

Феликс не стал бы звонить Альфреду по своей воле. Значит, кто-то еще узнал про памфлет. Этот кто-то хотел выгородить рефаитов. Представить их в наилучшем свете.

Старьевщик. Больше некому. Только ему известно о рефаитах. Если беглецы сейчас у него… Если он сдал их Нашире…

Меня бросило в пот. Я вытерла лицо рукавом, тщетно пытаясь унять дрожь. Альфред не виноват. Он постарался на славу, к тому же искренне не понимал, что меня так расстроило. В конце концов, это всего лишь выдумка. Чужая выдумка.

Впрочем, не важно. Тут ничего не исправить. Куда важнее, что беглецов обнаружили. Я нацепила пальто и шляпу, распахнула окно.

– Пейдж? – Дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошла Элиза. – Пейдж, слушай…

Она осеклась, увидев меня на подоконнике в полной экипировке.

– Мне надо бежать. Элиза, будь другом, если позвонят на автомат, возьми трубку. И передай Нику, что я пошла проведать беглецов.

Элиза медленно притворила дверь:

– И куда, если не секрет?

– Рынок Камден.

– Какое совпадение! – Она не сдержала улыбки. – Сама не прочь туда наведаться. Джексон просил купить белой астры.

На секунду я опешила.

– Зачем?

– По-моему, он добавляет ее в абсент, только это между нами. Никак не пойму, что с ним творится в последнее время. Такое ощущение, что наш босс решил упиться и укуриться до смерти.

Что бы Джекс ни силился забыть, нам он об этом точно не расскажет.

– Купить ничего не получится, весь район оцеплен, – предупредила я и, помедлив, добавила: – Хотя помощь мне не помешает.

– Что надо делать? – оживилась Элиза.

– На месте скажу. Только захвати нож. И револьвер.