Каста огня

Подняв глаза, имперцы увидели ксеноса, который неустойчиво восседал на верхушке тотема. Создание сидело на корточках, уцепившись за коралл когтистыми ногами, будто хищная птица. На плотной, словно дубленой коже не было волос, но с шеи и плеч чужака спускались целые полотнища витых плесневых наростов, напоминавшие какой-то мясистый, волокнистый плащ. Существо поигрывало тугими мышцами на жилистых конечностях. Если бы оно выпрямилось, то оказалось бы значительно выше большинства людей. Очевидно, что перед отрядом предстал такой же хищник, как и гончие, но глаза, сияющие над плоским клювом, рассматривали незваных гостей с недобрым весельем. Айверсон инстинктивно почувствовал, что это вожак банды, формирователь, как их называли круты.

Ксенос характерно птичьим движением склонил голову набок и произнес, почти идеально имитируя голос комиссара: «Это место — не могила, а кладова-а-ая!» Фраза перешла в кудахчущий хохот, а над затылком твари насмешливо распустился гребень перьев-шипов.

Поняв, что их заманили в ловушку, Хольт почувствовал, как внутри него пробуждается ярость подобно живому существу. Или, быть может, давно мертвое существо, жестоко убитое этими погаными чужаками…

Внезапно у его плеча возник Детлеф Ниманд.

— Истреби ксеноса! — потребовал искалеченный комиссар, ткнув в формирователя кровавым обрубком руки.

Айверсон и Васько одновременно начали стрелять, но оба оказались слишком медлительными. С неестественной быстротой ускользая от их огня, крут сделал обратное сальто с «насеста» и зацепился когтями за потолок. Преследуемый пулями и лазразрядами, он стремительно бросился прочь и исчез между стропил.

— Круши этот склеп, Модин! — гаркнул Хольт.

Огнемет бойца мгновенно пробудился, озарив помещение яростным красным светом. Мгновением позже грязные кости скрылись в волнах очистительного пламени. Комиссар тем временем всаживал нулю за пулей в грудной проем зараженного скафандра, разрывая на куски пульсирующее тело, что созревало внутри. Подвешенные трупы летийцев рухнули в огонь, и Клетус бережно омыл их прометием.

— Гори, сука, гори… — непрерывно повторял зараженный боец, и Айверсон понимал, что тот проклинает Саму Федру.

Вскоре пожар начал распространяться сам по себе, и имперцы попятились к выходу. Все, кроме Модина — арканец обрушивал на гробницу непрерывный поток огня и ненависти, как будто не беспокоясь о том, что к нему подбирается пламя. Изуродованное лицо Клетуса восторженно сияло.

— Мы закончили здесь, солдат! — позвал Хольт, но огнеметчик не обратил на это внимания. — Модин, закончили!

Снаружи донесся переливающийся крик, за которым последовал хор злобных уханий и визгов, а затем громогласный клекот, к счастью, с большого расстояния.

— Уходим! — рявкнул Айверсон. На секунду ему показалось, что пустошник решил сгореть заживо, но тут парень кивнул и отвернулся от пылающего ада.

Клетус вышел наружу, и дождевые капли с треском зашипели на остывающем стволе огнемета, словно насекомые на электрической сетке-ловушке.

— Мать его, это было здорово, — объявил Модин.

— Было здорово… здо-о-орово… здо-о-о-орово! — донесся сверху горловой распев его же голоса.

Подняв взгляды, имперцы увидели формирователя на фоне клубящихся облаков, чужак зловеще ухмылялся им с крыши «кладовой». Слова крута превратились в пронзительный боевой клич, и один из корсаров издал булькающий вопль словно в ответ. Из груди летийца вместе с фонтаном крови и осколков брони вырвался наконечник копья. Позади человека, победно ухая, возник воин-крут, без видимых усилий поднял насаженного на древко противника и перебросил его через плечо. Еще несколько чудищ спрыгнуло с крыш. Они приземлились рядом с бойцами отряда, словно безобразные ангелы смерти. Один из них взмахом когтистой лапы срезал лицо мореходу, зато другого еще в воздухе выпотрошил лазвыстрел Васько.

— Очисти нечистого! — взревел забатон и бросился в бой, словно кружащийся дервиш, бичуя врагов кнутом в одной руке и паля из хеллгана в другой.

— Отличный план! — весело крикнул Клетус, вновь зажигая запальный огонек.

Тут же Айверсон наотмашь врезал атакующему круту металлической рукой. Ксенос, пошатываясь, отступил, и пустошник послал ему вдогонку струю пламени, превратившую врага в завывающий, размахивающий лапами ходячий костер, окутанный дымом. Модин направил огонь вверх по дуге и подпалил другого дикаря в полете, а затем, крутнувшись на месте, поджег пару бегущих к отряду гончих.

Вновь раздался грохочущий клекот, уже намного ближе.

— Отходим к реке! — скомандовал Хольт, игнорируя сердитый взгляд мертвого Ниманда.

«Незачем погибать здесь, — решительно подумал арканец. — Важен только Приход Зимы. Приход Зимы и, возможно, Небесный Маршал, если между ними вообще есть разница».