Кастро Алвес

грустны, что заставят ее заплакать. Но откуда эта грусть его, если она рядом с ним? Да,

Синья Лопес слышала многое о той актрисе, которая его покинула. Но ведь с высоты

своего величия девушки из общества она думает, что актрисе цена не велика, и она

наверняка не стоит и минуты грусти поэта. Разве к его ногам не принесены сердца

самых красивых девушек, в том числе и сердце самой Синьи Лопес дос Анжос?

Актриса — это почти женщина легкого поведения. А он великий поэт и самый

красивый из мужчин. Все это Синье Лопес хочется ему высказать, чтобы отогнать от

него грусть, снять с него печать горя. Почему же не повторяет он в этот вечер стихи,

подобные «Банту»?

В пленительном вальсе кружились с тобою В наполненной зале, как будто одни. Не

бойся! Ведь губы мои так несмелы: Лишь банта украдкой коснутся они.

Робкий поцелуй, легкое прикосновение губ к ее волосам в яркой освещенной зале,

полной народа, было лучшим мгновением, которое дала ей жизнь. Все последующие

дни принадлежат ему, но все они воспоминание о нем. Она так ждала этой интимной

близости, когда поэт смог бы снова сказать ей о своей любви, повторить поцелуй,

украденный на празднике, горячо поцеловать ее губы. И вот он здесь по окончании

обеда, они наедине в гостиной, где открытый рояль дополняет уют обстановки. Синья

Лопес уселась у его ног. За окном зимний, туманный, холодный вечер. Она ждет. Но он

грустен, он охвачен грусть^ смерти, для него мрачен этот вечер, и в сердце у него туман

и в теле холод. Зачем жить, если она ушла?..

Поэт улыбнулся Синье Лопес. Она встала:

— Ваша улыбка пугает, Кастро Алвес, настолько она печальна...

И его глаза, такие черные и глубокие, иные, чем

103

обычно, в этот вечер. В них нет лучистости, которая их всегда освещает. Они сухи,

эти грустные глаза, не умеющие плакать. Он -встает. Входит доктор Луис. У Синьи

103

влажные тлаза. Кастро Алвес целует ее маленькую ручку, прощается с врачом и уходит

в ночной мрак.

Синья Лопес пытается подобрать на рояле мелодию песни. Но не может, рыдание

вырывается из ее груди. Доктор Луис подходит к дочери, гладит ее нежную головку.

— Ты печалишься потому, что он не говорил тебе о любви?

Синья Лопес дос Анжос смотрит на отца глазами, из которых слезы бегут так же,

как уличный туман струится по стеклу окна.

— Я плачу потому, что он грустен. Никто не имеет права печалить его... В

особенности тот, кто заслужил его любовь...

И она смотрит на улицу, где он исчез. Она знает, что Кастро Алвес не придет к ней,

но все же плачет о его горе, о любви, которую он потерял, Ей жалко его, беднягу!

* # *

Подруга, дай мне рассказать тебе о горестях любви. Когда слезы высыхают в глазах\

жизнь высыхает в сердце. В один прекрасный день приходит она, любимая,

единственная, бесповоротно избранная на сегодня и навсегда, та, которую мы ищем в

образе и в сердце других женщин. Она приходит и завладевает всей нашей жизнью.

Мы живем только ради нее, грезим ее грезами, страдаем ее маленькими страданиями,

улыбаемся ее улыбкою, радуемся ее радостью. В нашем голосе появляются

хрустальные звуки счастливого смеха, ночи становятся прекрасными, и весна длится

круглый год. Она музыка и поэзия, мечта и действительность, приключение и

путешествие — все вместе. И вот настает день, когда она уходит к другому. Возможно,

она уходит с мягкой, дружелюбной улыбкой, мимоходом говоря, что будет ждать дома,

в гнездышке, где расцветает наша лю

104

бовь. Но ее мягкая улыбка равносильна предательскому удару кинжалом в спину.

Прощальному поцелую научил ее иуда — ее ожидает другой.

И вот настает день, когда мы это обнаруживаем. День — самый несчастный из всех

дней. Мы еще полны ею, полны всем тем хорошим и большим, что она для нас

представляла. Мы еще не можем поставить ее на то место, которое она сама избрала

для себя. Но действительность любимой женщины убога. А то, что мы видим в ней, это

лишь мечта, которую мы сами создали и которую невозможно вырвать из сердца.

Высыхают слезы на глазах, высыхает жизнь в сердце. Сегодня она для нас ужасная

очевидность, завтра она будет самой трагичной из теней. Но в увядшем сердце

возлюбленного никогда не расцветет радость, на омраченном грустью лице никогда не

появится веселой улыбки. И каждый день он будет горестно ожидать, что она вернется,

но то будет не действительность, которая уже ушла, а мечта, которая тоже уже

разбилась. Самая сильная любовь хрупка, как тончайший хрусталь, подруга. И горест-

ны дни тех, кто любил и потерял свою любовь, ибо они знают, что никогда больше не

обретут ее снова. Любимая женщина не встречается дважды. Она приходит, мы узнаем

ее и отдаем себя целиком. Она уходит, и с ней уходит наша жизнь. И даже воспомина-

ние о ней — трагическая радость. Так будет и если ты уйдешь, подруга. Так было и с

Кастро Алвесом, когда от него ушла Эужения.

Он уже раньше чувствовал, что между ними что-то порвалось, что кончилась

прежняя любовная близость, что под напускной веселостью, под неистовством ласк

она что-то от него скрывает. Между ними возникла какая-то отчужденность. Иногда у

нее на лице появлялась тревога, а когда он смотрел ей в глаза, то видел в них уже не