Читаем Касты и расы полностью

Вопросом, стоящим перед нами, является следующий: что такое каста по своей природе — не только по отношению к индийской социальной системе, но и в более общем смысле, как вечно присутствующий элемент любого человеческого коллектива? Однако перед попыткой обсудить сам принцип, стоящий за феноменом социального деления, нам кажется разумным прояснить кое-что ещё, рассмотрев некоторые вещи, затуманивавшие вопрос кастового деления для многих людей как в самой Индии, так и за её пределами.

В первую очередь, нужно отметить, что современную критику идеи кастового деления — или, скорее, некоторых её приложений — можно разделить на два вида, за которыми стоят разные мотивы. С одной стороны, некоторые религиозные личности (правы они или нет, мы здесь не рассматриваем) хотели бы убрать из социальной системы то, что они считают злоупотреблениями, появившимися со временем. С другой стороны, абсолютные модернисты с совершенно иными, то есть профаническими, взглядами (полученными благодаря западному образованию) яростно нападали на идею каст на основании её несовместимости с последними социально-политическими теориями, господствующими на Западе — теориями, которые они хотели пропагандировать среди своих соотечественников любой ценой.

Первый подход, даже если он часто был ошибочным в своих оценках важных фактов и ещё чаще в средствах, которые он предлагал, — это подход, с которым можно примириться на основе более точной оценки тех же самых фактов в свете традиционной мудрости. Желание устранить такие недостатки, как неправильное использование института касты подверженными заблуждениям людьми, неизбежное в этом мире, которое могло быть привнесено даже в священный институт, вполне совместимо с традиционным духом — при условии, что ему сопутствуют как чувство меры, так и благоговейное отношение в общем. В то же время второй подход не допускает никаких компромиссов ввиду того, что он представляет собой выражение люцифе-рианского неповиновения перед лицом священного.

Чтобы перейти к другому аспекту вопроса, нужно упомянуть об определённых ложных интерпретациях, появившихся у западных этнологов и с достойной сожаления лёгкостью завоевавших доверие в некоторых индийских кругах. Мы говорим об интерпретации каст как простого средства древних светлокожих завоевателей, использованного для вечного подчинения «цветного» населения. В этом случае игнорируется факт того, что иерархическое устройство общества, аналогичное кастовому, существовало у многих цивилизаций, помимо индийской, даже если не в такой абсолютной форме. Также в ведические установки вчитывается что-то родственное современным расистским теориям, обеспечившим современных колонизаторов удобной доктриной для оправдания своих притязаний

В природе человеческого порока лежит периодический приступ порчи, и цена его предотвращения — неусыпная бдительность, свойственная только святым. Без таковой защиты вполне может возникнуть некоторая нужда в новой адаптации — ре-форме в строгом смысле слова, — если злоупотребления выходят за определённые пределы: история всех великих религий полна таких примеров. Мы не хотим отрицать ни сам факт злоупотреблений, ни даже возникающую время от времени необходимость реформы; мы отрицаем компетенцию в реформировании тех людей, которые, невзирая на традицию или какие-либо сакральные ценности и не наученные многообразными бедами, бывшими результатами таких попыток в других местах, готовы отринуть сами принципы и их приложения; отринуть как уместное применение, так и злоупотребления.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука