Касты. Истоки неравенства в XXI веке

Скорее всего, именно подробности его происхождения освободили людей из доминирующей касты от необходимости думать о мрачных эпизодах американской истории. Они могли воспринимать его с любопытством и удивлением и даже считать его частью своего общества при желании. Возможно, они могли бы почувствовать связь с его матерью и матерью его матери, которая трагически умерла незадолго до дня выборов. Обе женщины принадлежали к господствующей касте и даже представить себе не могли, каких он достигнет высот. Сенатор от штата Делавэр, тем не менее, с некоторой неловкостью говорил за ряд других членов правящего большинства. «У нас имеется первосортный афроамериканец, с хорошо подвешенным языком и просто рубаха-парень, – сказал Джо Байден. – Это же настоящая находка, чуваки»[392].

После выборов белые американцы в обеих партиях превозносили прогресс, достигнутый страной в прошлом поколении, с облегчением отметив, что расизм ушел в прошлое. «Ради всего святого, у нас есть черный президент», – говорили они, например. Однако факты таковы, что большинство представителей доминирующей касты так и не смогли принять такое развитие событий. Большинство белых избирателей не поддержали его ни в одном из его президентских предложений. У него была звездная власть и умение обращаться с детьми и пенсионерами, но каким бы утонченным и вдохновляющим, красноречивым и примирительным он ни был, победа Обамы произошла не потому, что большинство избирателей из доминирующей касты отбросили вдруг свои предубеждения и поголовно прониклось к нему любовью. Как и другие недавние демократы, баллотирующиеся в президенты, он победил вопреки воле большей части белого электората.

Даже провозгласив новый пострасовый мир, большинство белых американцев воздержались от голосования за первого чернокожего президента страны. По оценкам, 43 процента проголосовали за него в 2008 году. Таким образом, солидное большинство белых американцев – почти трое из каждых пяти белых избирателей – не поддержали его на его первых выборах, еще меньше – всего 39 процентов – проголосовали за него в 2012 году[393]. В некогда конфедеративном штате Миссисипи только каждый десятый белый избиратель нажал на рычаг в пользу Обамы. Большую часть своего президентства он пытался расположить к себе людей, которые не хотели видеть его в Овальном кабинете, и некоторых, кто возмущался самим его существованием.

Тень Гражданской войны, как мерило неизменной роли кастовых интересов в американской политике, казалось, нависла над выборами 2008 года. Оказалось, что Обама победил во всех тех штатах, что выбрали Авраама Линкольна в 1860 году, на выборах с почти полностью белым электоратом, но которые стали выражением эгалитарных настроений касательно будущего Республики и рабовладения. «Таким образом, культурные различия Гражданской войны по расовому признаку, – писал политолог Патрик Фишер из Университета Сетон-Холла, – все еще можно считать влияющими на американскую политическую культуру полтора столетия спустя»[394].

Линдон Б. Джонсон, подписав Закон о гражданских правах 1964 года, как говорят, предсказал, что демократы потеряют Юг на целое поколение за то, что отстаивали гражданские права афроамериканцев. Это пророчество оказалось верным по сути, но в реальной жизни все вышло гораздо масштабнее. Демократы потеряют больше, чем просто Юг, и гораздо дольше, чем на одно поколение. С этого момента взгляды белых американцев тем дальше смещались в сторону правых республиканских, чем более эгалитарную политику проводило государство.

За более чем полвека, прошедшего с того пророчества 1964 года, ни один демократ, баллотирующийся в президенты, никогда не получал большинства голосов белых. Линдон Джонсон был последним демократом, победившим на президентских выборах с большинством белого электората[395]. С тех пор демократом, привлекшим наибольший процент белых избирателей – 48 процентов, – был южанин Джимми Картер в 1976 году. Только три демократа прошли в Овальный кабинет со времен Джонсона и эпохи гражданских прав – Картер, Обама и Билл Клинтон, который победил с 39 процентами голосов белых в 1992 году и 44 процентами в 1996 году.

Поскольку белые отошли от демократов и привыкли побеждать на президентских выборах благодаря своей численности, исход выборов 2008 года рассматривался не просто как поражение Джона Маккейна, но, возможно, и поражение самого исторического правящего большинства, «вызов абсолюту доминирования белых», – написал политолог Эшли Джардина из Университета Дьюка, специализирующийся на поведении белого электората.

В сочетании с прогнозами переписи населения о том, что к 2042 году белые перестанут быть большинством, победа Обамы свидетельствовала, что белое большинство может ожидать не совсем определенное, но все еще немыслимое ослабление власти над судьбой Соединенных Штатов и над будущим их самих и их детей, а также над их суверенным местом в мире. «Символизм выборов Обамы состоял в глубоком проигрыше статуса белых», – писал Джардина[396].