Касты. Истоки неравенства в XXI веке

Именно кастовая система посредством практики эндогамии – по сути, государственного регулирования выбора партнеров на протяжении веков – создала и укрепила понятие «расы», разрешив законным образом продолжать род только с теми, у кого наблюдаются схожие физические черты. В сочетании с запретами на иммигрантов не из Европы, действующего на протяжении большей части американской истории, законы об эндогамии имели эффект контролируемого размножения, заботы о населении Соединенных Штатов. Эта форма социальной инженерии служила для поддержания поверхностных различий, на которых строилась иерархия, и в конечном итоге «расы» возникли за счет сочетания тех, с кем было разрешено иметь потомство. Эндогамия обеспечивает то различие, на которое опирается кастовая система для оправдания неравенства.

«То, как мы выглядим, – писал ученый-юрист Ян Хейни Лопес, – действительные и «расовые» черты, которые замечают в нас в конкретной стране, есть в значительной степени продукт правовых норм и решений»[134].

Эта опора кастовой системы настолько прижилась в обществе, что еще совсем недавно, в 1958 году, опрос Гэллапа показал, что 94 процента белых американцев не одобряют межрасовые браки[135]. «Вы знаете, что негритянская раса умственно неполноценна, – сказал ученым южный врач еще в 1940 году, выражая широко распространенное мнение. – Все это знают, и я не думаю, что Богу было угодно позволить высшей, белой, расе смешиваться с низшей расой»[136].

Поскольку такое настроение преобладало на протяжении большей части истории страны, не поддается подсчету количество жизней, прерванных из-за предполагаемых попыток пойти против этого столпа в результате линчеваний, слухи о которых будоражили всю страну. Наиболее строго протокол соблюдался в отношении мужчин из низших каст и женщин из высших каст, в то время как сами законотворцы – мужчины из высшей касты – сохраняли полный и безраздельный доступ к женщинам из низших каст, независимо от их возраста или семейного положения. Таким образом, доминирующий пол в доминирующей касте, помимо контроля за средствами к существованию и шансами на жизнь всех, кто ниже его, обеспечил себе право – исключительное на женщин своей касты и на всех женщин в целом. На протяжении большей части американской истории именно мужчины из доминирующей касты контролировали половые отношения и генеалогию остального населения континента.

Это превратило естественное выражение мужественности в полную свободу для одной группы и невозможность распоряжаться своей жизнью для другой и послужило дальнейшему укреплению кастовых границ и связыванию рук подчиненным мужчинам, которые могли осмелиться постоять за своих собственных дочерей, жен, сестер и матерей. В то же время это стало очередным напоминанием остальным членам иерархии об абсолютной власти мужчин доминирующей касты. Их власть, подобно облаку, тенью висела над жизнями тех, кто принадлежал к низшей касте, большую часть времени существования Соединенных Штатов Америки.

В середине 1830-х годов в Гранд-Галф, штат Миссисипи, белые люди заживо сожгли чернокожего и насадили его голову на столб на окраине города, чтобы все увидели этот урок мужчинам из подчиненной касты. Чернокожего мужчину пытали и обезглавили после того, как он убил мужчину из доминирующей касты, «который владел его женой и имел обыкновение спать с ней», согласно современному свидетельству. Перед лицом смерти за крайний и несомненно самоубийственный шаг, предпринятый для защиты жены, обреченный муж сказал, что «верит, что должен быть вознагражден за это на небесах»[137].

Более века спустя, в декабре 1943 года, серьезный пятнадцатилетний мальчик по имени Уилли Джеймс Ховард подрабатывал во время школьных каникул в магазине в Лайв-Оук, Флорида. Он был единственным ребенком в семье, уже десятиклассником, ожидалось, что он достигнет небывалых для своей семьи высот. В том декабре он сделал роковой жест, не зная или не обращая внимания на центральную опору касты. Он был полон надежд и воодушевлен своей новой работой и так сильно хотел преуспеть, что разослал рождественские открытки всем своим коллегам. Одну из рождественских открыток, адресованную его ровеснице по имени Синтия, которая работала там же и в которую он был влюблен, он сопроводил подписью «с Л.» (то есть «с любовью»).

Казалось бы, обычный, даже милый, жест для этого времени года, но это был Юг времен Джима Кроу; мальчик был черным, а девочка белой. Она показала открытку отцу. До Уилли Джеймса дошли слухи, что его подарок причинил ей беспокойство. Итак, в первый день Нового 1944 года он вручил написанную от руки записку с извинениями, пытаясь объясниться: «Я знаю, что вы мало думаете о нашем типе людей, но мы не ненавидим вас, все, что мы хотим – [быть] вашими друзьями, но вы [не] позволяете нам этого, пожалуйста, не показывайте никому эту записку. Надеюсь, я не рассердил вас…» Он добавил стишок: «Мне нравится твое имя, мне нравится голос твой, о, моя дорогая, от любви потерял покой»[138].